– С ним-то как раз все ясно, – весело рассмеялся Кузнецов. – Барыга наш собственной тени боится! Знает сукин сын, скольким людям нагадил! Дрожит за свою шкуру!
– Эх, жизнь собачья! – вздохнул Миша. – Кто бы из нас лет пять назад мог подумать, что придется защищать такого вот ублюдка?!
Кузнецов ничего не ответил, но заметно помрачнел.
– Меня от его рожи мутит не меньше, чем от этих проклятых консервов, – продолжал развивать мысль Акимов. – Слушай! – вдруг встрепенулся он. – Не желаешь ли шашлычка?
– Откуда?
– Очень просто! Ты присматривай за буржуем, а я схожу в деревню. Куплю мяса или, на худой конец, курицу!
– Прекрасная идея! – улыбнулся Владислав. – Действуй...
На улице пахло свежестью, сырой землей и прелыми листьями. Холодный, промытый дождем воздух бодрил не хуже шампанского. В глубине сада лениво каркала ворона. Акимов вышел на крыльцо, по привычке огляделся и, брезгливо перешагивая через грязные лужи, двинулся по направлению к деревне.
Она располагалась в низине и состояла из трех-четырех десятков домов, большей частью деревянных и порядком обветшавших. Окна некоторых были забиты досками. В одном из дворов возилась бабка лет шестидесяти, в телогрейке и вязаном шерстяном платке.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Миша.
– Здравствуй, здравствуй, милок!
– Вы не скажете, у кого можно мяса купить?
– Никитин вчерась кабана зарезал. Видишь справа зеленый забор? Зайди к нему.
– Большое спасибо!
– Ты, чай, не здешний?
– Мы живем вон в том доме, – Акимов указал рукой в сторону леса.
В глазах старухи мелькнул испуг.
– Свят! Свят! Свят! – пробормотала она, торопливо крестясь, и шустро, насколько позволяли годы, забежала в свою избушку и с грохотом захлопнула дверь. Из конуры возле крыльца вылез здоровенный лохматый пес и угрожающе зарычал...
Никитин оказался крепким краснолицым мужчиной лет сорока пяти. Из-под низкого лба весело смотрели маленькие живые глазки, на губах блуждала радостная улыбка. От него сильно пахло самогоном.
– Мяса?! Нет проблем! Сколько возьмешь?
– Пару килограммов.
– Отдам по шесть тысяч, но за это ты со мной выпьешь! Ни-ни! Не вздумай отказываться! Кровно обижусь!
Они зашли в светлую просторную комнату, обставленную недорогой, но добротной мебелью.
– Машка! Тащи закуску! – рявкнул Никитин, извлекая из стенного шкафа здоровенную бутыль.
– Пьянь прогорклая! С утра пораньше зенки залил! Чтоб ты лопнул от своего поганого пойла! – послышался со стороны кухни недовольный женский голос.
