Ко всеобщему облегчению, близился конец передачи. Фрост спросил, не хочет ли кто-нибудь высказаться напоследок. Ответом была напряженная, гнетущая тишина.
– Нора? – взывал он. – Рекс?
И тогда Рекс Рид, известный своей сдержанной мудростью, пригвоздил Саймона заключительным монологом:
– Я думаю, вне зависимости от того, нравится критику произведение или нет, он не имеет права заявлять: мол, в жизни все не так, а вот этак, и люди чувствуют и мыслят по-другому. Критик – тоже человек и не может полностью отрешиться от своего личного опыта и своих предрассудков. Не дело критика подменять литературный анализ своими представлениями о жизни и людях. Кроме того, писатель имеет право на художественный вымысел. Бывает, вещь нравится и невзирая на то, что она не стопроцентно соответствует действительности.
– И почему же она вам нравится? – буркнул Саймон.
– Может быть, потому, что затрагивает в моей душе какие-то струнки, вызывает ассоциации. И потом, всегда найдутся люди, которые сочтут, что то, о чем пишет мисс Сьюзен, – сущая правда и имело место в их жизни. Чем вы докажете, что они заблуждаются?
Время передачи истекло. Своим коротким, но ясным выступлением Рид разрядил атмосферу и восстановил верную перспективу. Джеки чувствовала, что вела себя как уличная торговка, и в то же время понимала, что газеты не пройдут мимо случившейся драчки, а это – дополнительная реклама. Так оно и вышло. Вся пресса, от «Нью-Йорк тайме» до «Тайма», подробно описывала это побоище, вновь и вновь пережевывая каждое слово на глазах у зачарованных читателей. Джеки обрела былой апломб и после каждого повторения передачи в записи преспокойно получала положенный гонорар – триста двадцать долларов.
Стоит ли удивляться, что она обожала Рекса Рида? Он разглядел в ней то, что прошло мимо внимания критиков: остроумие, шарм, грацию, стиль. «Большинство моих друзей, – утверждала Джеки, – сильные личности, которые, однако, умеют не злоупотреблять этим качеством. Рид, Джойс Хейбер, Барбара Уолтерс, Дорис Дей, Джоан Кроуфорд… Больше всего на свете я дорожу моими друзьями. Они никогда меня не подводят. Например, Рекс. Он знает, что экранизации моих романов слабы, но не хочет меня огорчать и не пишет о них».
И сама Джеки платила преданным друзьям той же монетой. Когда они нуждались в ее помощи, она была тут как тут. В счастливые минуты всегда была готова поддержать компанию – за исключением тех периодов, когда заканчивала книгу: тогда для нее никого и ничего не существовало и она отказывалась от любых приглашений пообедать или поужинать. «Сначала вы целый час наводите марафет, потом двадцать минут на дорогу, два часа на обед и еще полчаса – на обратную дорогу. А ведь нужно еще отойти от беседы и отдохнуть от плотного обеда. В результате целый день потерян».
