На следующий день у меня выступление в русском департаменте. На этот раз Нина Михайловна просит меня сделать доклад на русском языке, чтобы студенты могли послушать «натуральную» русскую речь. Все слушатели — преподаватели и студенты — расселись в аудитории на полу: так как стульев не хватало, решили, что лучше никто не будет сидеть на стульях, и вынесли их в коридор.
Я рассказываю об охране природы в СССР — об охране почв и лесов, о спасении зубра и соболя, о заповедниках, о проблеме Байкала, о чистом воздухе Москвы и об Обществе охраны природы.
После выступления задают много вопросов, а затем Нина Михайловна также делится своими впечатлениями о Москве. Она говорит, что действительно в Москве воздух удивительно чистый для такого крупного города. Только вот в самолётах у нас ещё курят. Это единственный вид транспорта, на который ещё оказывают влияние международные правила. Но в наземном транспорте курить у нас запрещено в отличие, например, от австралийских автобусов, где курильщиков просят лишь пройти в задние ряды, но автобус все равно наполнен табачным дымом.
Получив билет на пароход «Принцесса Тасмании» для себя и для автомобиля, я возвращаюсь в департамент и сообщаю об этом. Все удивлены, как мне удалось заказать билет всего за две недели. Обычно на машины нужно заказывать место за полгода, а на такие праздники, как Рождество и Пасха, даже за два года вперёд. Поэтому доктор Или, узнав о моём успехе, восклицает: «Ну, ты просто везучий парень!»
Покидая университетское общежитие, прощаюсь с директором. Он просит меня обязательно приехать на следующий фестиваль «Мумба». Оказывается, меня считали участником фестиваля, так как я приехал в день открытия и уезжаю на следующий день после закрытия. Пришлось с сожалением сообщить, что я не был ни на одном из фестивальных мероприятий.
Перед отъездом из Мельбурна Нина Михайловна приглашает меня провести время в кругу её семьи. Выезжаем из центральной части города, сдавленной серыми многоэтажными зданиями, и вскоре оказываемся в зелёном пригороде с уютными домиками, выстроенными на небольших участках разгороженного заборами эвкалиптового леса. На пороге дома нас встречает муж Нины Михайловны — Клемент Берн Кристесен; он просит называть его просто Клем.
В ходе тёплой добросердечной беседы узнаю, что Клем Кристесен — поэт и писатель-очеркист, а кроме того, — издатель солидного литературного ежеквартального журнала «Мин-джин Куотерли».
