– Да нет тут никакого тупика, – сказала Ольга, не особенно и раздумывая. – Наоборот. Есть волшебное слово, способное в мгновенье ока сделать из любого светского опасливого кавалера образец предприимчивости…
– Шутишь?
– Нисколечко, – воскликнула Ольга. – И, что самое смешное, слово это краткое, совершенно не трудное в чтении и произношении… Звучит оно следующим образом: вдова.
– Ничего не понимаю…
– Сейчас поймешь, – сказала Ольга. – Я не отвлеченно рассуждаю, а по собственному опыту знаю, насколько это слово волшебно. И не скрывать же его от самой близкой подруги…
…Вот так и получилось, что спустя час после этого разговора на Моховой, в квартиру, занимаемую бравым конногвардейцем Нарумовым, постучался не менее бравый корнет провинциального гусарского полка и был принят хозяином сразу – хотя за светской вежливостью Нарумова все же читалось легкое удивление, вызванное визитом совершенно незнакомого офицера.
– Любезный поручик, – сказала Ольга решительно. – Я понимаю, что вас удивил визит незнакомца, но дело у меня к вам безотлагательное. Не стану вас интриговать, начну с сути. Речь пойдет о княжне Татьяне Андреевне Вязинской…
Хозяин переменился моментально.
Он так и не снял маску хладнокровного светского человека, привыкшего не показывать своих чувств, но голос стал чуточку суше, а взгляд чуточку неприязненнее.
– Вы полагаете, молодой человек, что у вас есть какое-то право говорить со мной о княжне? Или вы посланы кем-то третьим, который…
Ольга поначалу опешила, но быстро сообразила, в чем дело, и рассмеялась:
– О господи, вы решили… Нет, ни о каком вызове на дуэль и речи нет. Совсем наоборот, я бы рискнул сказать… Позвольте представиться: корнет Ярчевский, Олег Петрович. Дальний родственник Татьяны Андреевны по материнской линии. У нас очень отдаленное и запутанное родство, и потому, с вашего позволения, я не стану вдаваться в подробности. Каковые, собственно, вас и не должны интересовать… Так вот, господин поручик, дело рисуется следующим образом…
Еще примерно через полчаса корнет Ярчевский покинул квартиру, будучи уже лучшим другом конногвардейского поручика Нарумова, пребывавшего сейчас, несомненно, в полной ошарашенности, но в сочетании с самыми лучезарными надеждами. Все было в порядке, волшебное слово, уже однажды опробованное на некоем служителе муз, произвело и на блестящего конногвардейца столь же незамедлительное действие. Все складывалось наилучшим образом.
А поскольку день близился к вечеру, Ольга, остановив извозчика, велела ему ехать на Васильевский.
