Стоп! Вот она – и масштабность, и шанс возместить ущерб нанесенный коллекции. Владик вновь уселся перед клеткой:
– Вот что, Хеза, милая ты моя. Хочу я, не много не мало, константиновский рубль.
Его чеканили в 1825. Когда скончался Александр I, и на трон должен был взойти его брат Константин. Но тот отрекся от престола в пользу брата Николая… Однако несколько пробных экземпляров с профилем никогда не царившего на Руси Константина I на монетном дворе изготовить успели. И потом очень боялись, что это примут за государственную измену, ведь именно защита наследных прав Константина стала формальным поводом для выступления декабристов. А их, между прочим, повесили…
Сейчас стоимость константиновского рубля оценивается в сумму около миллиона долларов, то где находится и тщательно охраняется каждый экземпляр известно абсолютно точно.
Хеза подняла голову и посмотрела Владику в глаза.
– Хочу константиновский рубль! – повторил он и почувствовал, как он действительно хочет его. До дрожи. Внезапно в голове мелькнуло: «А перед ней – разбитое корыто…» И тут же он понял: его желание опасно. Исполнение его требует слишком серьезной трансформации реальности. А Хеза вообще не исполняет желаний, она лишь чуть смещает вероятность в нужную сторону. Нужную для… Однако, ни додумать мысль, ни отменить свою глупую затею он уже не успел. Что-то треснуло…
… Бр-р-рын-н-нь, бр-р-рын-н-нь, бр-р-рын-н-нь!
Владик вылез из ванны и прошлепал к телефону.
– Да?!
– Привет.
Так и есть – Вовик.
– Здорово. Чего тебе? – сердито отозвался Владик. Ручеек из-под его ног полз обратно к ванной.
– Почему не подходишь?
– Говори быстрее, я спешу.
– Куда?
– Обратно, в ванну!
– А-а. Ладно. Слушай, Владик, я тут какую-то хезу на даче нашел. То ли ёжик, то ли крот, то ли жопа с глазами. Давай, я к тебе ее принесу, ты же у нас не только маразмат, но и ботаник.
– Пошел ты к черту со своей хезой, – твердо сказал Владик. – Я завтра на сборы уезжаю. Повестка у меня.
Сердито бросив трубку, он поплелся обратно в ванную. Глаз чесался от попавшего в него шампуня. «Ни денег, ни семьи, ни работы нормальной… Видно, судьба мне наступать на все встречные грабли. Не судьба, а именно, что хеза какая-то, – думал он. – Одна радость – моя коллекция».
Погружаясь обратно в воду, он поймал себя на самоуничижительной мысли: «А может, я сам виноват? Может, я чего-то не оценил, не понял, кому-то не заплатил, мимо чего-то прошел?..»
– Да нет, – сказал он вслух, – уж я бы свой шанс не проворонил…
