– А может… – начал, было, я, но «командир» перебил:
– Не надо нас жалеть. Мы уже давно умерли.
Взяв по бластеру, они с бородатым отошли от нас на несколько шагов и встали друг против друга, прижавшись спинами к стенам тоннеля.
– Давай, считай, – скомандовал «командир».
– Раз.
Щелкнули предохранители.
– Два.
Они направили стволы друг на друга.
– Три!
Короткая вспышка, звук, словно пламя вырвалось из огромной газовой горелки, и два обугленных тела повалились на пол.
– Что у вас там происходит?! – раздался встревоженный голос губернатора. – Мы вскрываем дверь!
– Валяйте! – отозвалась рожа со шрамом.
* * *
Потом был прием у губернатора русского сектора генерала Потехина, извинения за беспорядки и возмещение нам стоимости сломанных инструментов. Потом мы дали подписку о неразглашении по форме 001.
Нам сообщили, что погибшие повстанцы будут похоронены с почестями, как солдаты, убитые в бою. Нам сказали также, что, оказывается, «чекист» Смирнов был приставлен к нам, охранять наши жизни, и он с честью справился со своей задачей. Его тело будет отправлено на Землю несмотря на дороговизну этой операции. Правда, Пила дал довольно циничное объяснение такой расточительности: «Его живого ведь должны были на Землю доставить. Так что – уплочено».
… Зальник мы все-таки выпустили, только называется он «Live on the Moon»[13], без Марса. Мне он не очень нравится, вялый какой-то и камерный. Но расходился он неожиданно хорошо, и, говорят, ряды наших поклонников пополнились любителями самодеятельной «костровой» песни. Что-то они в этом альбоме свое услышали.
А вот про наше пребывание на Марсе нигде никаких материалов не было. Вообще. Так что весь рекламный эффект, на который рассчитывал Ворона, пошел насмарку. Я спросил его:
– Аркаша, а что, о Марсе совсем писать не будут?
Он наморщил лоб и переспросил:
– О Ма-марсе? – Он у нас заикается, когда волнуется. – О каком Ма-ма-марсе?
Похоже, нет такой планеты в Солнечной системе.
Так что остались мне на память об этом полете, как единственный его результат, только длинные курчавые волосы на заднице. Оказывается, у всех космонавтов такие отрастают, так как в невесомости люди не сидят, не лежат и не травмируют тем самым волосяные луковицы.
… Иногда меня мучает мысль о том, что мы «не оправдали…», не стали борцами за справедливость и не пытаемся рассказать всем и каждому правду. Но я не представляю, как бы мы это сделали. Подписанные нами бумаги выглядели весьма недвусмысленно, и если бы я, например, выступил с публичным разоблачением, то меня просто-напросто засудили бы за разглашение государственной тайны на абсолютно законном основании. И по закону военного времени я однозначно схлопотал бы «вышку».
