Внезапно нос лодки завалился вправо, так что весь освещенный прожектором берег съехал в сторону. В первый момент он испугался, что сломался гребной винт, а затем понял, что это он попал в течение — Кенникатт впадал в Волгу.
Он переложил штурвал, по-прежнему вслепую (за исключением летящего отсвета прожектора, показывающего ему лесистый дальний берег). Он мог наткнуться на сушу, но предпочитал не включать свет.
Затем он увидел очертания берегов, черноту высоких деревьев на фоне ночного неба по обеим сторонам залитого звездным светом водного пространства.
Туда он и направился, и тут лодка содрогнулась и затряслась от удара вдоль киля. Скрип песка и сильный толчок, от которого он потерял равновесие, когда лодка бестолково дернулась.
Он удержался, ухватившись за поручень, и увидев прямо перед собой черную стену, свернул в сторону, предельно использовав возможности своего суденышка.
Что-то ударило в нос лодки и проскребло по борту. Топляк. Песчаная коса и топляк. Он слышал, как что-то царапает корму, увидел впереди чистую воду в надежде, что после того поворота он в Кенникатте, а не на Волге. Но за это он не мог бы поручиться. Здесь все выглядело так же — только черная вода с отблесками звезд.
Он рискнул зажечь на секунду приборный свет, чтобы бросить взгляд на компас. Направление на северо-восток. Волга могла изгибаться настолько, но он решил, что это должна быть Кенникатт. Самолет больше не возвращался. Может быть даже так, что маневр обманул их, а на борту, Бог знает почему, не было локаторного маяка. У Ари хватило бы власти, чтобы бросить на охоту станцию Сайтиин, а маяк того самолета мог точно навести геостационарные спутники наблюдения, но, насколько он знал, возможности локаторов были ограничены, и он надеялся на то, что все еще может удрать от любой погони из Моривилля или из точки ниже по Волге.
Первые огни после этого, говорил Джастин. Еще два, может быть, три часа вверх по реке, на которой дальше не было поселений. Станция Крюгера являлась дальним горнодобывающим предприятием, в значительной мере автоматизированным, где фактически все были родственниками: все эйзи, которых туда привозили, получали в течение года документы полноправных граждан, и сверх того — пачку акций Крюгера Майнза — не назначение, а мечта, место, о существовании которого перешептывались эйзи, и если кто-то очень, очень старался…
И если позволял его Контракт.
Но ничего подобного не существовало для семнадцатилетнего эйзи с Х в номере, а весь политический опыт, который смог накопить юноша, живя в Резьюн, в Доме, подсказывал ему, что Джастин для его спасения совершил отчаянный поступок, выходящий за пределы разумного.
