Внутри маленького дока на блюде лежала зелень, политая чем-то, похожим на растопленный светлый жир, круглые белые шарики скатанные из отдельных крупинок, напоминающих червячков и овальный коричневый кус перемолотого вещества, похожего на то, что можно найти под черепной коробкой амрса, если ее предварительно запечь. Вместе с этим на блюде было нечто с длинной тонкой ручкой и четырьмя длинными слегка изогнутыми остриями, кроме того сложенная в несколько раз ослепительно белая тряпица, похожая на хорошо выдубленную и разглаженную кожу амрса, и стакан жидкости, которую можно было бы назвать молоком, если бы она не была такой белой и непрозрачной.
– Ланч, – сказала Мэм. – Стейк-Солсбери с рокфорским салатом и рисом. Приятного аппетита, Капитан.
Джексон не мог никак решить на что ему смотреть – на свою руку или на ланч.
Док уже заканчивал. Из-под того же выступа, из которого появился в свое время световой прямоугольник, выбрались нежные тонкие суставчатые пальцы. С собой они принесли сотканную из тончайших белых нитей замысловатую штуковину, контурами напоминающую пропавшие локтевые кости. Суставчатые пальцы снабдили отверстия в костях крошечными колышками, и не успел Джексон и глазом моргнуть, как они уже уютно пристроили на место сломанного локтя витую нитяную штуковину. Сквозь нитки можно было смотреть, но сам по себе новый локоть ощущался крепким и надежным.
– Отлично, – раздался голос дока. – Это то, что мы называем подвижным шплинтом. Через пару дней у вас на эту раму нарастет отличная костная структура, а через неделю вы будете как новенький.
Желоб, в котором лежала располосованная конечность Джексона, сложился посередине и плотно сжал две половинки руки. После этого желоб некоторое время ерзал и покачивался, прилаживая половинки руки как надо. Затем желоб снова раскрылся, и на руке не осталось ничего, кроме тонюсенькой царапины по всей длине, как от ногтей игривой женщины – вот и весь шов. В первый раз Джексон увидел кровь. Кровь выступила крошечными булавочными головками вдоль всего шва, но тут же свернулась и затвердела. Разрезанная полоса кожи, в которую раньше была завернута его рука, неожиданно исчезла в полосе белого тумана, который прорезался короткой вспышкой, потом прозвучало уже знакомое Джексону у-у-умпф!, и все.
– Кушайте ваш ланч, – сказал док.
Джексон испытал руку. Ланч стоял на месте, никуда не убегал и ждал его и выглядел так же, как выглядел с самого начала. А с рукой все было в лучшем виде. Джексон покрутил ее, согнул и напряг, сжал кулак, потер, чтобы посмотреть, не раскроется ли она на две половинки снова. Рука была отличной, хорошо сделанной. Он протянул правую руку к левой и постучал костяшками пальцев по новому локтю. Звук был хороший, твердый и правильный.
