Джексон шел к Шипу, чтобы взглянуть на амрса. Оказавшись на месте, он изучил пузыри животного, где оно хранило запасы своего духа и воды, необходимые ему для продолжительных ночных скитаний. Мертвый амрс напомнил Джексону худого, иссушенного человека с необычно большим числом крупных желваков под кожей. Джексон еще раз усмехнулся про себя, в очередной раз сравнив птицу с Первым Старейшиной.
Филсон Красный улыбался ему, потирая подбородок и щеки, – казалось, любая деталь во внешности Филсона говорила о его мужественности. Относительно себя Джексон Второй иллюзий не строил – его лицо, там, где с него сбрили бороду, должно было быть сейчас младенчески-розовым, но он ненавидел даже саму возможность того, что Филсон может думать о том, как смешно Второй выглядит. Красный сказал:
– Сдается мне, что на твоей пирушке соберутся все кому не лень, ага? Всем-то наверно только нюхнуть и достанется.
– Ну что же – если тебя это беспокоит, то давай я послежу за птицей, а ты сходишь и принесешь еще одну, чтобы накормить всех.
Гаррисон негромко хмыкнул. Выражение лица Филсона не изменилось.
– Некоторые думают, что со всеми своими долгами они смогут расплатиться в один день, – произнес он задумчиво.
Джексон обнаружил вдруг, что смотрит в упор в глубину Филсоновых глаз.
– И всегда и теперь я уверен в том, что одного дня для этого более чем достаточно, – ответил Второй и подумал о том, что основная неприятность при убийстве человека без предупреждения заключена в том, что после этого приходилось подолгу болтаться около Шипа, дожидаясь приговора Первого, что совмещалось с продолжительными постами, высиживанием слушаний и разбирательств. Обычный человек мог запросто заболеть и умереть, так и не дождавшись решения такого суда. Джексон повернулся и зашагал прочь мимо бетонных домишек. И шел, так не останавливаясь.
