Пока мы трапезничали, самолеты с воем летали взад-вперед по небу, словно автомобили по трассе, а Варфик все время смотрел на меня, смотрел как-то странно – без издевательской усмешки, во взгляде его не было надменности или какого бы то ни было чувства превосходства, он не пронизывал, обжигая, а словно присматривался ко мне, скользя.
Наконец было покончено с молочным угощением, и я сломя голову побежала к себе в комнату, нацепила купальник, схватила полотенце и в крайнем возбуждении вылетела на улицу. «К морю! К морю! Отрабатывать баттерфляй! Доводить до совершенства, чтоб у Павла Захаровича лицо от зависти перекосилось, когда он увидит, чего я добилась!» – пело все внутри меня.
Мы с Мирой шли позади, впереди не торопясь вышагивали два брата, Нурик метался между нами, как меж двух огней.
– А я не буду купаться, – сообщил он.
– Почему?
– Не хочу.
– Боишься? – мучила я его.
– Вот еще!
– Конечно, боится! Цыпленок! – подтрунивала над ним сестра.
– Ничего я не боюсь! – пискнул он.
– Почему ж тогда не хочешь? Или... – я чуть не ляпнула: «Или у тебя месячные?», но вовремя замолчала – какие же у Нурика, моего «жениха», могут быть месячные?!
– Что «или»? – спросил он.
– Да так, ничего.
– Ты договаривай, договаривай, – настаивал он, и в этот момент Варфик повернулся и одарил меня такой улыбкой, от которой, казалось, бело-желтый песок превратился в ослепительный искрящийся снег, а пастельно-розовое небо полыхнуло вдруг оранжевым огнем. В одну секунду все изменилось, перевернулось вдруг во мне. В одно мгновение я наполнилась новым чувством, которого не ведала до сих пор, будто в пустой сосуд налили эликсир любви, который дарит вечную жизнь. Только тогда я этого не поняла – чувствовала лишь, как горят и лицо, и уши, которые я пыталась скрыть от Эльмириного взгляда ладонями. Некое отдаленное подобное ощущение я испытала, когда развернула записку, которую Петухов послал мне через весь класс с последней парты третьего ряда у стены и в которой он признавался мне в любви, в доказательство чего пригласил меня в «кено».
Море, надо сказать, плескалось довольно далеко от дома с виноградной террасой и плоской крышей – шли мы до него быстрым шагом около получаса. Сначала по дороге нам попадались все низкие белые дома посреди каменисто-пустынного неровного ландшафта. Перед тем как закончилась эта часть пути, нам встретилась толпа смуглых, невысоких мужчин – человек двадцать, не меньше. У всех (без исключения) на головах красовались такие же огромные кепки, каждая из которой могла бы запросто послужить взлетной полосой для самолета, в точности как у того человечка из багажного отделения аэропорта, который принял меня за косоглазую, и как у обманщика-продавца из местной лавки, не имеющего привычки давать сдачу. «Наверное, эти кепки у них тут – писк сезона!» – подумала я, с интересом рассматривая жертв моды.
