Внебрачный контракт | страница 59



– Балбес! Балбес! Балбес! – как попугай принялся повторять Нур, кривляясь при этом.

– Ну держись, макака! – Варфоломей сорвался с места и погнался за шурином. «Вот дураки!» – подумала я, но от мысли, что Варфик сейчас отделает как следует моего «жениха», приятное тепло разлилось по моему телу.

– Идем, я тебя с родителями познакомлю, – сказал Марат. Я убрала непослушные прядки за уши, одернула сарафан и даже умудрилась ущипнуть себя за обе щеки, чтобы предстать перед его предками опрятной и румяной девушкой. – Это Дуняша! Это моя мама – Аза, это отец – Арсен.

– Очень приятно, – проговорил Арсен и протянул мне руку. Он чем-то напомнил мне Соммера, наверное, той же контрастностью темно-карих глаз и седых волос, только у отца Марата седина еще не достигла ослепительной снежной белизны, а отливала черненым серебром. Он тоже был молчалив, многое держал в себе, только замкнутость эта была совсем другого характера – он мало говорил не из-за боязни обидеть жену, а потому что мужчина вообще должен быть немногословным. А уж если сказал, то все семейство непременно обязано повиноваться этому тихому, как бы между делом брошенному слову и исполнить наказ неукоснительно.

– Какая миленькая девушка! – воскликнула Аза и, по-моему, искренне. Азе было пятьдесят пять лет, но выглядела она значительно моложе. Ее нельзя было назвать худой, но и лишних килограммов на ее ладном миниатюрном теле не наблюдалось. Темные, но не откровенно черные волосы ее были беспорядочно замотаны сзади, кудряшки выбивались из пучка и свисали с затылка, впереди, над ушами. Зеленые глаза и римский нос Варфик явно унаследовал от нее. Она была красива, она не была задавлена сильным, «муругим» характером мужа, она ничего не боялась (разве что пустяки какие-нибудь пугали ее, да и то ненадолго – как то: морские водоросли или лягушки), она быстро воспламенялась и всегда знала, что ответить. – Вот твоя комната, Дуня, – и Аза распахнула дверь самой дальней комнаты, где стояли три пружинистых койки, устланные одинаковыми хлопчатобумажными голубыми покрывалами с незатейливым узором из белых ромбов, как в пионерском лагере, и еще – тумбочка и ножная швейная машинка. – Можешь жить тут, сколько захочешь, – радушно и тоже, по-моему, искренне сказала она, вытирая мокрые руки о синий шелковый передник, а на ее гладких, розовато-абрикосового цвета ланитах выступили две притягательные, соблазнительные ямочки. «Ей очень идет синий цвет», – проскользнуло у меня в голове, а на душе стало так радостно и тепло, что в тот же момент мною были забыты луга и поля с сочной зеленой травой, муравьями и улитками, в ней обитающими, вечнозеленые сосны и белые стройные березы средней полосы России.