– Уборку затеяла? – неожиданно появившись на пороге с бутылкой водки, спросила баба Сара.
– Мы уезжаем из этого бардака! – в ярости крикнула мамаша, бросив мою распашонку в большую красную сумку из кожзаменителя.
– Куда? – удивленно спросила та и чуть было не выронила бутылку из рук.
– К сестре моей, к Лиде.
– Нехорошо это, – очень серьезно сказала старуха, – нехорошо!
– А жить в этом хлеву хорошо? Вот Дима придет – он вам покажет Кузькину мать!
– Не пушчу! – воскликнула бабка, загородив своим тщедушным, измученным постами тельцем дверной проем, и снова повторила: – Нехорошо это!
– А спаивать их, – и мама ткнула пальцем в Никиту, – хорошо? Они еще не проснулись, а ты уж с бутылкой ни свет ни заря!
– Как же? – совсем растерялась Галина Андреевна. – Опухмелиться-то надо? Надо! Ежели им не поднести, Матрена, так они и помереть могут!
– Ты, бабка, родственников спаиваешь, самогонку гонишь, за бутылками им бегаешь, а сама ведь не пьешь! – разоблачительным тоном проговорила мама, накинула пальто и, погрузив меня с вещами в коляску, вылетела на улицу.
– Что ж Дима скажет, когда узнает? – расстроилась бабка. – Что я Зое Кузьминичне скажу? – И растерянно махнула рукой.
* * *
В двухкомнатной квартире тети царил художественный беспорядок, пахло корицей, старой мебелью и увядшими цветами. Всюду валялись кисти, краски, неоконченные картины, пяльцы с недовышитым крестом красным подсолнухом, пожелтевшие рулоны обоев (хозяйка уж какой год готовилась к ремонту), доски – тетя подбирала их, где только можно, мечтая о собственном домике в Подмосковье. Она до старости чертила план дома своей мечты, но он остался лишь на бумаге, а доски так и провалялись всю жизнь мертвым грузом, только с каждым годом их количество все прибавлялось и прибавлялось – в конце концов, дверь маленькой комнаты была забита вовсе, т.к. помещение стало ни к чему не пригодным – там все равно ногу некуда было поставить – одни бревна. В коридоре и кухне вместо табуреток – ящики с галькой (тетя, отдыхая на море, отправляла оттуда каждый день себе, любимой, неподъемные посылки с камнями, а по возвращении недели две ходила на почту с сумкой на колесиках, радостная от чувства выполненного долга и от мысли, что отпуск прошел недаром, и получала свои булыжники). Зачем? Право же, какой глупый вопрос?! Любой камешек можно превратить в настоящее произведение искусства – отшлифовать, нанести рисунок, обрамить в металл – например, в мельхиор, получится камея или крышечка от шкатулки для украшений. Да мало ли что можно сотворить из этой разноцветной гальки?
