Отец Виктор опустил голову, даже руки спрятал назад, возможно, чтобы там, где никому их не видно, сжать кулаки.
– Разное говорят… Ночами иногда падают птицы, причем они живые, но улетать от людей не хотят, живут долго. Сначала детишки пробовали их родителям носить, но те запретили, плохой это знак. – Он поднял голову, быстро всех оглядел, прищурившись, будто стал вдруг плоховато видеть. – Я не осуждаю их, это действительно что-то необычное. Не должны птицы так себя вести.
Рыжов усмехнулся.
– Я раз в степи под Оренбургом тоже филина ушастого нашел, он от мороза чуть не под шинели наши забился, которые мы на складе при станции держали. Жил у меня неделю, и ничего… особенного не произошло. Я его потом выпустил.
– От мороза – это одно… А если без мороза? – Отец Виктор набрал побольше воздуха в грудь. – Еше каких-то людей видели, и не раз. Не наших людей…
– Где? – сразу вскинулся Колядник. – Может, это бандиты Пересыпа?
– Не-ет, – протянул отец Виктор, – они были волосатые, с палками… Как если бы дикие совсем, и еще… Говорили, что через них можно было свет видеть, и деревья. Ну, то есть, они почти прозрачными были. При этом ели грибы сырыми.
– Ерунда, – махнул рукой Колядник. – И это все?
Неожиданно заговорила Борсина:
– Какие грибы?
– Не знаю я, – признался Виктор. – Их местные еще «беляками» называют. Но вообще-то, грибов в наших краях никто не употребляет. У нас мало кто в них разбирается. Иногда эти белые можно есть, если низ шляпки у них темный или фиолетовый, а вот другие, которые совсем белые, в пищу даже лошадям не идут, у них от этого пена выступает, и глаза… глупеют. Если они все же потом выживают, все одно, такая лошадка у нас порченной считается.
– Ну да, – согласилась Борсина. – Шампиньоны – это и есть грибы с темной или фиолетовой изнанкой. А вот белые поганки – те на севере только шаманы решаются есть, чтобы впадать в безумие… Но это сложно, этому многие годы нужно обучаться, и то… Не всем дается, нормальные люди умирают. Где я могу вымыть руки?
– Так что же, – спросил Раздвигин. – Осмотр тела закончен?
Рыжов посмотрел на него удивленно, а чего он еще хотел? И то, как это проделала Борсина, было неприятно, а инженер оказался еще чем-то неудовлетворен?..
– Ладно, – рубанул воздух Колядник. – Делом нужно заниматься, а не разглагольствовать. Я вот что думаю, поедем-ка мы в Нехватки, может, там что-нибудь еще узнаем. И про этого Тимофея…
– Мефодия, – поправил его отец Виктор.
