Уже четыре дня Андрей, Кистим и несколько их спутников продвигались на юг по льду Енисея. Чем дальше, тем ниже стали горы, тайга пошла перелесками, между которых спускались к реке длинные узкие поляны — елани. Потом перелески стали колками — круглыми островками леса в холмистой степи; потом исчезли и колки, сменившись на заросли черемухи по берегам речушек, и легкие, сквозящие березовые рощицы на северных склонах сопок. За плавными грядами и сопками, из которых торчали слоистые красновато-коричневые скалы, виднелись туманно-голубые хребты.
— Маленькая степь, — сказал Кистим, кивнув в сторону, — но хорошая, теплая.
Тут и там торчали плиты могильников — древние «иней-тас»(«каменные бабы») и могилы знатных кыр-гызских воинов — «чаа-тас»(«камни войны»).
— Как урус на Красный Яр пришел, много таких стало, — показал Кистим на «камни войны».
Андрей вспомнил могилы чеченских «идрисов»— шесты с зеленой лентой. Вот тоже — как русские пришли, много таких стало…
Погода была теплой, мягко голубело предвечернее небо. Подмерзший снег лежал в синей тени гор. По ровному полю реки далеко шли полосы рыжевато-желтого света, падая между береговыми скалами.
— Бояр тасхыл, Боярский хребет, — сказал Кистим.
На буром скальном обрыве были выбиты контуры оленей с рогами, закинутыми на спину, бревенчатые дома с пирамидальными сводами, всадник, на полном скаку вскинувший боевой молот.
— Кыргыз? — Андрей показал на рисунок всадника.
— Нет, — ответил Кистим, вглядевшись в изображение, — он такой, как ты.
— Как я?
— Белый, как урус. Лицо длинный, нос высокий.
— Знаешь что-нибудь о них? — спросил Андрей.
— Нет, давно такие жили. Может, в Хоорае знают — там умеют писать чертами.
— А ты умеешь?
— Только знаки, скот считать — десять, пятьдесят, сто. Сто голов — «много скота». Тогда хозяин бай.
— А ты бай?
— Не бай, не «харачи»— так, середка будет.
— А много надо скота, чтобы жить в степи?
— Считай сам. — Кистим начал загибать пальцы. — Семья пять душ — для еды надо двадцать пять лошадей. Одна лошадь — это как шесть овец. Это только еда — мясо, молоко. Да еще лошади на езду — по одной под седло каждому, кибитку возить четыре, на большую юрту с вещами десять. Постой-ка…
На берегу показалась большая группа всадников, на рысях заворачивавшая на лед.
Кистим перекинулся парой слов с их командиром. Андрей внимательно разглядел вооружение проезжавших воинов. У некоторых за спиной висели темные, грубокованые пищали с резными деревянными прикладами, у других широкие боевые луки. Кони у всех высокие, тонконогие, настоящие аргамаки — не то что коренастая киргизская лошадка, на которой сидел Андрей.
