День 22 сентября 1937 года в этом смысле ничем не отличался от других. Утром Скоблин и Плевицкая приехали в Париж – в русское кафе на улицу Лоншан. Там они пробыли полчасика, выпили кофе, а затем отправились на авеню Виктора Гюго, в модный магазин «Каролина». Надежда Васильевна пошла примерять и выбирать платья, а муж ее остался в автомобиле.
Об этом она сказала хозяину магазина Эпштейну, а когда тот предложил пригласить мсье Скоблина, которого он хорошо знал, в магазин, Плевицкая покачала головой:
– О, я всего на минуточку!
Однако выбор платьев ее так увлек, что она задержалась на два часа и накупила нарядов на 2700 франков да еще оставила 900 франков как задаток за новые платья. О муже она словно бы позабыла. Эпштейну стало неловко, что такой уважаемый человек, как генерал Скоблин, сидит столь долго в машине. Он подошел к окну, выглянул, но никакой машины не увидел. Видимо, генерал уехал, подумал Эпштейн и забыл о нем. Наконец Надежда Васильевна закончила свои покупки и отправилась на такси на Северный вокзал.
В тот день в Брюссель уезжала Наталья Лавровна Корнилова-Шаперон, дочь покойного генерала Корнилова. Она была очень рада, когда у вагона вдруг появилась ее подруга Плевицкая, а вслед за ней и Николай Владимирович Скоблин.
– Мы приехали вместе, – с улыбкой сказал Скоблин, целуя ручки дамам, – да вот пришлось машину на стоянку отогнать, и мотор что-то забарахлил…
Мадам Корнилова-Шаперон уехала, а муж и жена отправились в галлиполийское собрание пить чай. Затем Скоблин отвез Надежду Васильевну в отель «Пакс» отдохнуть, а сам с полковником Трошиным и своим адъютантом Григулем отправился на квартиры Деникина и Миллера, чтобы поблагодарить обе семьи за участие в прошедшем накануне банкете ветеранов Корниловской дивизии, на котором, как сообщила потом газета «Возрождение», «пленительно пела Н.В. Плевицкая».
Миллера дома не оказалось. «Вы ведь знаете, Николай Владимирович, муж не держит меня в курсе своих занятий!» – сказала Наталья Николаевна, чуть надувшись. Скоблин скрыл улыбку – его жена всегда была в курсе всех его дел! – и попросил передать генералу поклон от корниловцев. А сам уехал в «Пакс», где они с Плевицкой и заночевали.
Евгений Карлович Миллер этим вечером домой не вернулся. Жена ждала его допоздна, а потом, обеспокоившись, принялась обзванивать знакомых. Никто ничего не знал о нем. Позвонила она и генералу Кусонскому – начальнику канцелярии Миллера. И тот в буквальном смысле слова схватился за голову. Он забыл… он совершенно забыл, что с некоторых пор Миллер ввел в штабе секретный порядок, о котором знали только он сам и Кусонский: отправляясь куда бы то ни было, они оставляли непременное сообщение, куда и зачем пошли. Эту предосторожность Миллер ввел после похищения Кутепова и всегда ее соблюдал. Кусонский же относился к ней не слишком серьезно, считал чудачеством старого штабиста, а потому и не обратил внимания на конверт, который оставил сегодня в его кабинете Миллер.
