Наконец Александр справился с собой. Расспросив обо всем, что было причиною вступления Соколова в службу, император много хвалил его неустрашимость, говорил, что это первый пример в России, что все начальники отзывались о Соколове с великими похвалами, называя его храбрость беспримерной. Ему, Александру, очень-де приятно этому верить, и он желает сообразно этому Соколова… то есть мадемуазель… то есть рядового… наградить и с честью возвратить в дом отцовский.
Он еще не закончил свою прочувствованную речь, как Соколов возопил от ужаса и рухнул к его ногам.
– Не отсылайте меня домой, ваше величество! – взмолился он отчаянным голосом. – Не отсылайте. Я умру там, непременно умру! Не заставьте меня сожалеть, что не нашлось ни одной пули для меня в эту кампанию! Не отнимайте у меня жизни, государь! Я добровольно хотел ею пожертвовать для вас!
Несчастный Соколов обнимал колени императора и рыдал, как девчонка.
Ну да, а как иначе он мог рыдать?..
Александр был тронут; он поднял Соколова и спросил изменившимся голосом:
– Чего же вы хотите?
– Быть воином! Носить мундир, оружие! – отрапортовала Наденька. – Это единственная награда, которую можете дать мне вы, государь! Другой нет для меня! Я родилась в лагере, трубный звук был колыбельной песнею для меня! Со дня рождения люблю я военное звание; с десяти лет обдумывала средства вступить в него; наконец достигла цели своей – одна, без всякой помощи. На славном посту своем поддерживалась одним только своим мужеством, не имея ни от кого ни протекции, ни пособия. Все согласно признали, что я достойно носила оружие, а теперь, ваше величество, хотите отослать меня домой! Если б я предвидела такой конец, то ничто не помешало б мне найти славную смерть в рядах воинов наших!
Наденька говорила, сложив руки, как перед образом, и смотрела на императора глазами, полными слез.
Александр слушал ее и тщетно старался скрыть, сколь он был растроган. Наконец Соколов умолк. Александр минуты две оставался как бы в нерешительности, потом лицо его осветилось.
– Если вы полагаете, – промолвил он, – что одно только позволение носить мундир и оружие может быть вашей наградою, то вы будете иметь ее!
Наденька затрепетала от радости. Император продолжал:
– И будете называться по моему имени – Александров. Не сомневаюсь, что вы сделаетесь достойною этой чести отличностью вашего поведения и поступков; не забывайте ни на минуту, что это имя всегда должно быть беспорочно и что я не прощу вам никогда и тени пятна на нем!..
