Шустров вспомнил о Джуме, когда отъехал от точки «Верба» километров на пятьдесят. И немудрено — последние двадцать минут казах преспокойно лежал в укрытии, не попадаясь Михаилу на глаза. И в кошмарном сне Джуме не привиделось бы то, что происходило над ним в реальности. У Михаила даже не возникло мысли о том, что надо как-то разобраться с казахом. Джума, как думал Михаил, не представлял для него никакой опасности. Проваляется еще часок без сознания, потом выберется из своей ямы — и что?
Вполне возможно, что крыша у него поедет от увиденного. Вот и все последствия.
И Шустров совсем выкинул Джуму из своей головы.
Джума между тем понемногу приходил в себя. Он совершенно не помнил, что с ним случилось и каким образом он попал в укрытие, на брезент. Да еще эта головная боль...
Неужели солнечный удар? Вот позорище-то перед русскими! А он им еще рассказывал, как американцы в местный климат не въезжают...
Джума минут пять выжидал, пока голова перестанет кружиться с перезвоном карусели из Парка культуры и отдыха имени Абая, и полез к выходу.
И снова удивился, потому что уже смеркалось. И никто из ребят почему-то не попадался ему на глаза. Он поднялся на холм и замер.
Ему показалось, что все это — продолжение сна. Увиденное было слишком кошмарно и неожиданно. Джума увидел две машины и тела людей вокруг. А потом еще одну машину и людей, которые из нее выходили.
Эти люди были живые. Но незнакомые. Джума молча ждал, когда они поднимутся на холм к нему, а потом молчал уже по другой причине — первый из поднявшихся с каким-то странным выражением в глазах, словно взятых им у мертвого человека, вместо «здравствуйте» или «как поживаете» врезал Джуме прикладом автомата в лоб. Джума рухнул наземь и еще на несколько минут погрузился в темноту.
Когда он пришел в себя, вокруг сидели четверо незнакомцев с оружием. Все смотрели на Джуму, мягко говоря, нелюбезно. Джуме даже показалось, что они настроены враждебно.
Маленький полный паренек с неуместной улыбочкой на губах посмотрел Джуме в глаза и спросил:
— Мент?
Спросил ласковым приятным голосом, словно состоял в добровольном обществе помощников правоохранительным органам. Но новехонький карабин «ремингтон», которым поигрывал этот круглолицый малыш, настраивал Джуму совсем на другое. «Ремингтоном» можно было снести человеку голову, словно она там никогда и не росла.
— Мент? — уже жестче спросил паренек и швырнул на песок перед Джумой его собственное удостоверение. Джума не подозревал, что у него, единственного из этих людей, включая убитых русских и казахов, были настоящие документы. Отпираться было бесполезно. Джума собрал все свое мужество, посмотрел на малосимпатичные рожи перед собой и кивнул.
