– Может быть. Но ведь я не преподаю в начальной школе. И рисую фрески. Крайне спокойное занятие. У меня нет никакого пара. И выпускать мне нечего.
– Только запомни три правила, – продолжала Ив так, словно Тильда ничего не говорила. – Она появляется только четыре ночи в неделю, никогда не занимается сексом дома и никогда никому не говорит, что она – это ты.
– Тебе еще не поздно лечиться. Уверена, что твоя школьная страховка покроет все расходы.
– Зачем? – удивилась Ив, вставая и поправляя пижаму. – Я вполне счастлива. И к тому же получила два свитера.
– Рада за тебя, – съязвила Тильда. – Послушай, парень в шкафу не был таким уж горячим. Я немного преувеличила.
– Знаешь, если будешь отговаривать себя от всего хорошего, никогда ничего не получишь.
– Уже получила, – раздраженно отозвалась Тильда. – У нас со Скоттом был классный секс. Я каждый раз кончала. – Стив поставил лапы на ее ногу, и она снова подхватила его. – Этот человек заслуживает того, чтобы помнить его имя.
– Он был слишком спокойным, – возразила Ив. – Ты когда-нибудь чувствовала себя растерзанной, изнасилованной, похищенной? Казалось ли тебе, что если не получишь его – просто умрешь?
– Говорю тебе в последний раз: никакой внутренней Луизы во мне нет. Мало того, даже внутренняя Скарлет куда-то испарилась. – Тильда отдала песика Ив и натянула чехол на кровать, пряча изголовье, покрывало и картину. – У меня куча дел. Нужно придумать, как украсть картину.
От этой мысли ей стало немного не по себе. А может, она просто переела шоколада.
– И это еще одна причина, почему нельзя отпускать грабителя, – оживилась Ив.
– Я его не отпускала. Это он отпустил меня. – Тильда заставила себя улыбнуться. – И спасибо Богу за это.
– Угу, – фыркнула Ив. – Потому что даже самые вкусные поцелуи со временем выдыхаются. Кстати, Вилма, по-моему, наверху еще остался шоколад.
– Веди меня туда, Луиза, – вздохнула Тильда.
* * *
Утром, ровно в девять, Гвен налила себе кофе, настроила автомат на прелестное попурри на тему «Баккара», вытащила из пакета одну из ананасно-апельсиновых булочек, купленных Эндрю в кондитерской и заброшенных в галерею по пути на утреннюю пробежку, и направилась в галерею, к мраморной стойке и неразгаданным кроссвордам. Справа от нее сквозь разбитое окно над витриной с экспонатами струились солнечные лучи. Оторвавшаяся металлическая балка под потолком чуть колыхалась от ветерка калорифера.
За спиной Джеки Дешаннон пела «Приди и уведи меня», и Гвен подумала: «Черта с два дождешься этого! Я застряла тут навеки».
