В кадетском корпусе и училище арабским языком заниматься не пришлось. Но в своих письмах дядя неизменно делал на нем приписки, требовал таких же ответов, а уж все денежные расчеты вел только на нем. Одним словом, игра продолжалась и в памяти от прежних занятий кое-что оставалось. Тем временем пришлось засесть и за западные языки, так что к началу своей службы в полку Дмитрий довольно сносно мог объясняться на французском и английском.
Понимал, что на прошлых заслугах родни далеко не уедешь, надо стараться и самому. Поэтому, после того как прослужил год и освоился в полку, изъявил желание пройти специальный курс при офицерской кавалерийской школе. Там читали лекции по тактике, стратегии, военной статистике и географии и без пощады гоняли на полевых занятиях, многодневных маршах, скачках с препятствиями, стрельбах. Те, кто выдерживал такую нагрузку, а потом еще и успешно сдавал экзамены, получал всего лишь запись в личное дело — «годен на командирскую должность в кавалерию». После этого еще предстояло служить и служить, но прошедшие такую выучку имели гораздо больше шансов получить под свою команду эскадрон. Потом, если будет желание, можно подумать и о поступлении в Академию генерального штаба. Вот на выпускном вечере все и произошло. Радостные слушатели и ставшие снисходительными преподаватели собрались у праздничного стола. Как водится у настоящих кавалеристов, разговор пошел было о лошадях, но он сразу же прервался, когда один из его участников похвастался новой саблей. На ее иссиня-черном клинке в сложном узоре переплетались волнистые линии. Стоило только поднести саблю к лампе, так чтобы лучи света падали под наклоном, как на ее полированной поверхности вспыхивали золотистые искорки.
— Настоящий персидский кара-хорасан! — похвалился владелец сабли. — Можно согнуть в кольцо и уложить в картонку для шляпы. Стальной гвоздь перерубает, как лозу, а на лезвии даже зазубрины не остается!
Клинок пошел по рукам. Каждый считал своим долгом поделиться знаниями о знаменитой дамасской стали и выкованных из нее саблях и кинжалах. Упоминались индийский вуц и сирийский шам, таинственные способы ковки из пучков стальных нитей, известные лишь немногим кузнецам, укрывающимся в горах и пустынях. Говорилось о том, что при закаливании таких клинков их в раскаленном виде вонзали в тела рабов или в туши быков, а то вручали всадникам, которые должны были долго скакать во весь опор против встречного ветра.
