— Да, Геннадий Николаевич, всё сотворено трудом и талантом землян. Кстати, вам знакома эта книга?
Томик в глянцевом супере Романчиков узнал сразу. «Визитатори далло Спацио» Роберто Пинотти. «Пришельцы из Космоса». Систематическое описание случаев наблюдения НЛО, множество фотографий.
— Знакома,—сказал он. — Там, кажется, есть фото и вашего аппарата.
— А известно ли вам, что фото эти ловким шутником изготовлены, химиком-инженером Гвидо Альбертози? И химик этот вкупе с Морелли, издателем, заработали на сенсации, как это… овальную сумму. Желаете, слетаем к Альбертози, мастерскую его посмотрим?
Романчиков покачал головой.
— А может, кухню поглядим швейцарских или бразильских изданий по уфологии? Кинофантазии фон Деникена и Ле Поэр Тренча как изготавливают? Что там ещё осталось от аргументов косвенных?
— Достаточно, — сказал Романчиков. — С косвенными ясно. Но какое они сейчас имеют значение? Вот корабль, вот он — контакт!
— Геннадий Николаевич, и я от человека это слышу, изучавшего диалектику? Ай-яй! Краткий, эфемерный субъективный опыт вы ставите выше системы стройной аргументов научных. А ежели и корабля нашего нет?
— Ага, корабля нет, вас, значит, тоже. С кем я сейчас беседую?
— Здесь-то вся тонкость, обращаю внимание ваше. Вы беседуете с теми, кого сами выдумали. С мифом. Фантазией. С небытием, разбуженным криками невежественной толпы. При этом, отнюдь не против мы идеи другого разума, не отрицаем и возможности контакта когда-либо, но не в истерических одеждах массового мифа.
— Всё же о контакте заговорили. Так можно его ожидать с вами?
— Ожидать-то можно, да только не с нами.
— Почему так?
— Да потому, Геннадий Николаевич, что нас вообще в природе нет.
— Но ежели вас нет вообще, то почему вы есть здесь и сейчас?
— Мы восстали из небытия, потому что нелепым и назойливым своим шумом вы все мешаете нам привычно и спокойно не быть.
— Так возблагодарите нас! Мы дарим вам бытие. Существование!
— В форме бреда толпы одержимых? Извините.
— Ну и заморочили вы мне голову. Но вы понимаете, что завтра же я начну всем о вас рассказывать?
— А доказательства? Мы с вами расстанемся, мы исчезнем. Получается, ни косвенных доказательств, ни прямых. Всё тлен и прах, туман и дым, мечта и сон. Кого нет, того уж и взаправду нет.
— Неужели вы ничего не дадите мне на память?— огорчился Романчиков, — Пусть самую мелочь. Какую-нибудь гаечку.
— Мы бы с радостью одарили вас, — сказал Пётр Петрович плаксиво, — но что мы можем, голубчик? Ведь нас нет, а стало быть и у нас ничего нет.
