У Олега Рязанцева были неприятности. Погиб человек, к услугам которого время от времени приходилось прибегать. Услуги эти были весьма специфическими и высоко ценились. Теперь к тому же возникла необходимость замять милицейское расследование, так как неизвестно, как именно могут пересечься данные и факты по этому неприятному делу, что там может всплыть в результате выяснения обстоятельств и возможных мотивов убийства.
То, что это убийство, сомнений не было. Но кто и по каким причинам убил этого человека, пока оставалось неизвестным. Это задевало Олега, беспокоило его и заставляло постоянно думать, анализировать и сопоставлять факты. Ничего конкретного не вырисовывалось. Предположений и версий было много, и по ходу дела их становилось все больше и больше.
У Олега болел желудок. Давала о себе знать и поджелудочная. Он постоянно чувствовал легкую тошноту, недомогание и притаившуюся в глубине боль, которая в любой момент могла перейти в острый приступ, как уже бывало. В довершение к перечисленному еще и в семье появились непонятные сложности. Ева изменилась. То есть это Олег так думал. На самом деле она вела себя почти так же, как и раньше, и только по мельчайшим деталям, репликам и выражению лица можно было определить, что изменения все-таки происходят.
Ева как-то по-другому смотрела, по-другому разговаривала с ним, иначе подавала на стол и вела себя в постели. Прежде она делала все это с удовольствием, а теперь – как бы по долгу, по обязанности. Признаки изменений были почти неуловимы, но они существовали. Раньше она ненавидела одиночество и требовала, чтобы Олег проводил с ней больше времени. А теперь она стремилась уединиться и с трудом скрывала удовлетворение, когда он собирался идти куда-нибудь без нее: на рыбалку или на вечеринку с друзьями. Олег слишком хорошо знал Еву, чтобы не замечать этого.
Сегодня она была какая-то рассеянная, отвечала невпопад, пару раз уронила что-то на кухне.
– Обед готов, – сообщила Ева без удовольствия.
Она налила мужу в тарелку бульон, а сама села напротив, подперев щеку рукой. Ева вроде бы смотрела на Олега, но мысли ее блуждали где-то очень далеко.
– Пельмени будешь? – спросила она с притворной заботой.
Олег кивнул, испытывая неловкость за нее. Всегда такая искренняя, Ева не умела притворяться, и это получалось у нее весьма посредственно.
– О чем ты думаешь? – спросил Олег.
– Ни о чем!
– Это правда?
Ева не знала, что ответить, поэтому она встала, сделав вид, что наливает себе кофе.
