— Так ты нашел это место? — сказала Крикет, усаживаясь за столик.
От нее пахло духами. Уилсон вытаращил глаза:
— Ты выглядишь сногсшибательно.
Она застенчиво улыбнулась ему и по-португальски попросила у официанта еще один стакан.
— Я присоединяюсь к тебе.
Крикет заплела волосы в косу на французский манер, слегка оттенила глаза, а губы покрасила ярко-красной помадой. Судовые джинсы и свитер она заменила коротким облегающим шелковым платьем с голубыми и черными цветами и жакетом типа «болеро» из темной шерстяной ткани. На левом запястье позванивали массивные браслеты. Усыпанные камнями, они были изготовлены из белого металла, значительно более светлого и блестящего, чем серебро. «Из платины? Откуда у простого моряка такое дорогое ювелирное изделие? — подумал Уилсон. — А впрочем, какая разница? Сегодня Крикет просто красавица. Остальное не имеет никакого значения».
Она налила в стакан желтой жидкости и посмотрела ее на свет:
— Наконец мы попали сюда на этом корабле дураков. Давай выпьем за второй этап путешествия.
— Конечно, — согласился Уилсон.
Когда бутылка опустела наполовину, Крикет расплатилась с официантом. Уилсон попытался дать ей несколько новых хрустящих португальских купюр, которые выменял на доллары в таможне, но она отмахнулась от него:
— Я угощаю. Пойдем.
— А что делать с водкой?
— Возьми с собой.
Они двинулись по булыжной мостовой, не касаясь друг друга, мимо каменных домов с окнами, закрытыми на ночь ставнями, повернули на узкую улочку, ведущую к площади с бронзовым всадником, простершим руку в сторону моря, и поднялись по лестнице. Таким образом они покинули Нижний город и очутились на тихой улице. Одни дома здесь были покрашены в бледно-голубой цвет с белой каймой, другие — в бледно-желтый с голубой каймой. Поверх терракотовых крыш Нижнего города Уилсон увидел гавань. Луна то и дело скрывалась за облаками. Невесть откуда выскочил черный кот, зашипел и исчез в переулке.
— Дурная примета, — сказал Уилсон, задрожав от страха.
Крикет обняла его, прижала к стене голубого дома и несколько раз поцеловала.
— Ну ладно, — успокоился Уилсон.
В конце улицы находился двухэтажный особняк. Фасад освещали три фонаря в форме сов. В узком холле стояли пухлое кресло и латунный горшок с каллами. Консьержка в черном платье, обычном для почтенного возраста, и грязном белом переднике сидела в кресле и дремала над журналом «Островной курьер». На обложке Уилсон углядел фотографию Майкла Джексона. От хлопка входной двери консьержка проснулась. Крикет обратилась к ней на португальском языке. Женщина ответила на повышенных тонах и несколько раз махнула руками в сторону Уилсона. После десяти минут горячих переговоров консьержка вынула из передника ключ, Крикет взяла его и повела Уилсона наверх.
