Как ни тяжело покидать товарища, а лететь надо!
– До скорого свидания, Виктор Васильевич! Ни пуха вам, ни пера!
– Идите к чёрту! – как положено при таком пожелании, улыбаясь, сказал Галышев.
– Догоняйте нас, Виктор Васильевич!
Догнать нас Галышеву не удалось.
До Ванкарема, крошечного посёлка на Чукотском побережье, ставшего волей судеб известным во всём мире, так как здесь был центр спасательных операций, тысяча двести километров. Если лететь по прямой через Анадырский хребет, то всего лишь шестьсот. Через эти горы ещё никто никогда не летал. Я и Доронин решили лететь через хребет. Иван полетел первым, в тридцатиградусный мороз, над ледяными пиками гор, где посадка – неминуемая гибель.
Хребет оказался не таким уж страшным. Я благополучно перескочил через него и вышел к скованному льдами Чукотскому морю.
Сильным боковым ветром меня снесло на запад. Заметил я это не сразу: снос ведь не всегда учтёшь. Кажется, впереди Ванкарем. Делаю круг, всматриваюсь… Что такое? Говорили, что в Ванкареме всего несколько яранг – переносных жилищ чукчей вроде шатров, обтянутых моржовыми шкурами, – да один маленький домик. А тут большие строения, две высокие радиомачты. Да это же посёлок на мысе Северном! Выходит, промазал километров на двести? Но нет худа без добра. Я слышал, что на Северном есть бензин, а в Ванкареме его мало. Горючее туда возят на собаках из Уэлена. Решил сесть и наполнить вместительные бензобаки горючим.
Вскоре после заправки самолёт вылетел в Ванкарем. И опять я промазал. Подвела туманная дымка, стелившаяся над землёй. К счастью, вижу, внизу едут люди на собаках. Хотел сесть около них да спросить, где этот неуловимый Ванкарем, но для посадки нет подходящего места. Низко пролетел, стараясь разглядеть, что это за люди. Одеты во всё меховое – значит, чукчи и, должно быть, не умеют читать по-русски. На всякий случай пишу записку: «Махните руками в сторону Ванкарема». Положил бумажку в футляр вымпела и сбросил его. Люди на земле прочли и дружно замахали руками в одном направлении, указывая мне путь на восток.
Люди в меховой одежде оказались первыми спасёнными челюскинцами, ехавшими из Ванкарема в Уэлен.
Не успел я сесть в Ванкареме, как сразу же решил лететь в лагерь Шмидта. Накануне Доронин уже побывал там и вывез двоих. «ПС-3» опять подвёл его: в конце взлёта отломалась стойка шасси. Стойку челюскинцы починили, но не очень крепко. Чтобы не перегружать машину, Доронин взял только двух пассажиров. Опять сломалась проклятая стойка. Одна лыжа повисла в воздухе. Доронин сумел посадить самолёт только на одну лыжу.
