– Да знаю, видел я свою машину в новостях, как же.
– Ну вот когда светофор упал, она вышла из машины и пошла ко мне. Пешком. Сказала, что это ей знак был.
– Знак…
– Знак. Так она сказала.
– Везучий ты, гад. Вот ведь – везучий. Светофоры в городе не падали ни до, ни после. Понимаешь? Ни до ни после!
– Она любила меня. Пусть неделю, пусть десять минут. Всего десять минут, пока шла от упавшего светофора до моего дома. Мне и этого достаточно.
Двое врачей, пульнув окурками в небо, оправили халаты и двинулись к каталкам. Подошли, молча встали сзади.
– Да погодите! – заметив, что врачи не ушли, а наоборот, уложили руки свои на ручки каталок, он вдруг совсем осерчал. – Да погодите! Дайте минуту. Отойдите!
Врачи переглянулись и, пожав плечами, отступили на несколько шагов.
– Слушай, а вы с ней ездили на озеро? Ну, знаешь, озеро, километров сто на север. Она любила очень это место. Там затопило берег, и деревья прямо из воды торчали. Не ездили?
– Собирались. Не успели.
– Хорошо, что не ездили.
– А она играла вам на скрипке?
– Нет, не играла. Слушай, а помнишь, как она смеялась?
– А я любил смотреть, как она ест.
– Да, да, я тоже.
Врачи снова подошли сзади, деловито взялись за ручки, наступили на ступоры, освобождая колеса.
Старики торопились договорить какие-то последние слова, что-то самое важное.
– Во сне она, бывало, переворачивалась и падала с кровати.
– И со мной то же самое. Падала. Я специально ковер потолще купил.
Каталки тронулись с места, покатились к перилам и, резко набрав ход, вдруг пробили перила своими никелированными подлокотниками, рассыпав по сторонам куски бетона. Шагавшие за каталками ангелы, которых я сослепу принял за врачей, тихонько крякнув, оттолкнулись от зазубренного края пролома. Хлопнули – будто выстрелили – мощные крылья, обдав меня клубом сырой, подвалом пахнущей пыли. Ангелы дернулись вверх – еще раз, еще, – увлекая за собой повисшие в их вытянутых руках каталки.
– Слушай, я соврал, – раздалось сверху. – Мы с ней вообще о тебе никогда не говорили. Никогда!
Они удалялись, эти двое, ныряя и подымаясь в такт широким мускулистым взмахам ангелов. Колеса каталок, то одно, то другое, вспыхивали на солнце. Над котельной, где пара полосатых труб лепила свои бутафорские, длинные как макароны облака, ангелы пошли круто вверх и вскоре траектории их начали расходиться.
