Остановиться в море для перегрузки, ловить рыбу в определенной зоне, пока патрон смотрит телевизор, высадить неизвестного человека на норвежское побережье, подобрать пассажиров надувной лодки у берегов Шотландии — все это не было слишком уж незаконным.
Имя инженера Харальда Олафсона очень часто упоминалось во время этих допросов, и на его имя был выписан ордер на арест, но найти его не удалось.
Первые показания Бернхофта, обвинявшего Брондстеда в том, что он инициатор и настоящий руководитель заговора, не были приняты всерьез: разве не он начал преследование, открыв махинации, заподозрить в которых его было совершенно невозможно?
Однако, несмотря на свое молчание, Коплан знал об истинной роли промышленника, круг неумолимо замыкался на нем. И Коплан хотел использовать последние часы пребывания бизнесмена на свободе для разговора один на один.
Он нашел его в кабинете на заводе рыбных консервов, около половины седьмого вечера.
Брондстед постарел лет на десять. Согнувшийся, с дряблыми чертами и поблекшими глазами, он встретил Коплана так, словно тот должен был отвести его к палачу, приводящему в исполнение приговоры.
— Я могу вас немного успокоить, — сказал Франсис, пожав ему руку. — Во всех пяти странах, охваченных вашей сетью, войска охраняют ядерные отходы от покушения на них. Опасность полностью устранена, и захват террористов всего лишь вопрос дней.
В глазах Брондстеда вспыхнула искорка, но он тут же вернулся в состояние мрачной подавленности.
— Это не вернет жизни и здоровья жертвам катастрофы в Хинкли Поэнте, — выговорил он.
— Увы, нет, — признал Коплан, усаживаясь в кресло. — Но ваша драма распространяется на всех тех, кто помогал вам и еще не знает о последствиях разглашенных ими сведений.
Он вытащил из кармана пачку сигарет, предложил своему собеседнику.
— Видите ли, Брондстед, — продолжил он, когда оба закурили, — эти арабы ловко вас обманули. Они просили вас присылать кучу деталей, чтобы Бернхофт мог извлекать из них единственную, имеющую значение: местонахождение резервуаров. Все остальное было пустяком, не служило ничему, кроме вовлечения ваших информаторов в чисто шпионское предприятие. Наказания, ожидающие их, будут очень суровыми. Лично я хотел бы избавить их от кары правосудия.
Исландец пристально посмотрел на него, потом произнес:
— Но как вы сможете это? Ведь не удастся парализовать деятельность всех служб безопасности, уже вовлеченных в дело?
— Разумеется, нет, но ячейки сети еще слишком широки, и я нашел способ дать вашим агентам уйти сквозь нее. Вы распускаете вашу организацию в последней передаче сегодня вечером, в обычный час.
