Если он откроется им и скажет, что он советский пионер, потребует, чтобы его отправили на «Алешу Поповича», если они еще догадаются, что он потомок эмпирейского памятника… Это может кончиться плохо. Может быть, он - единственный честный человек, прикоснувшийся к заговору? Кто знает, что грозит этим простодушным, веселым эмпирейцам и его товарищам, морякам и ученым?…
Надо попытаться обмануть их. Он англичанин Джин Стрейтфонд, он ни слова не понимает по-эмпирейски, он ничего не слышал. Ему нужно добраться до Оук-порта, чтобы…
- Эй, стой! - грубым голосом прервал размышления Геннадия один из конвоиров. Он взял Геннадия за плечо и залепил ему глаза широким пластырем.
После этого Геннадий двигался в полнейшей темноте. Он слышал, как скрипели какие-то двери, ему казалось, что его ведут по узкому сырому коридорчику, потом был долгий спуск по скользким ступенькам, толчок в спину… Пластырь содрали, и Геннадий увидел выбеленные стены, небольшое окно, забранное стальной решеткой, за которым виднелось только море и небо. В кресле сидел, развалясь, глыбоподобный господин Латтифудо. Солнце играло в массивных перстнях на его руке, тонкий лучик шел от уха, от золотой серьги.
- Кто ты такой, мальчишка? - спросил Латтифудо с некоторой томностью и усталостью.
- Ай донт андерстенд, сэр,- ответил Геннадий. Ай эм инглишмен, сэр, житель Лондона, турист…
- Вона-а,- вяло удивился Латтифудо, поморщился словно от головной боли и снял телефонную трубку.- Але, Фук, щенок-то англичанин, по-нашему ни бельмеса не понимает… Чего? Э-э… Так? - Он бросил трубку и вдруг заорал на Геннадия, наливаясь кровью: - Притворяешься, паразит? На архипелаге сейчас нет ни одного английского туриста!
Орал он по-английски с грубым акцентом.
- Видите ли, сэр, я с того самого несчастного теплохода «Ван-Дейк», нас спасли русские…
- Что-о? - Латтифудо даже приподнялся от изумления.- Ты, значит, с «Ван-Дейка»? Эге-ге…
- Я путешествовал со своей бабушкой леди Сьюзен Леконсфильд. Бабушка улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой багаж…
- Эге-ге… ге-ге-ге…- проговорил Латтифудо и заглянул мальчику в глаза с веселостью, от которой повеяло какой-то жутью. Потом снял трубку.- Фук, малый-то с «Ван-Дейка». Ага. Так. Ну ясно! Грумло! - гаркнул он, и в дверях вырос детина в майке с автографами.- Кончай с этим пацаном.
Грумло поставил автомат на боевой взвод и кивнул Геннадию:
- Пошли.
«Неужели конец?» - подумал Геннадий. Страха не было, он словно одеревенел.
