– Я подогрел для вас воду, она горячая. Сейчас я наполню ваше ведро, – сказал Белл.
Он налил воду в ведро, но миссис Смоллетт отнюдь не торопилась уходить.
– Смешно, но почему-то мисс Гарсайд перестала приглашать меня убирать ее квартиру? Она еще никого не нашла, я имею в виду по вечерам, когда меня здесь нет?
Белл отрицательно помотал головой. Ему не очень-то нравилось положение мисс Гарсайд, но он не хотел говорить о ее делах.
Миссис Смоллетт вскочила, хотя такое выражение вряд ли уместно для такой грузной женщины, как она.
– Ладно, но мне хотелось бы знать, имею ли я право на какое-нибудь возмещение? Уже давно три раза в неделю я убираю у ней, как вдруг – ни с того ни с чего – она заявляет: «Я больше не нуждаюсь в вас, миссис Смоллетт», затем продолжает: «Вот ваши деньги за сегодня», уходит и закрывает за собой дверь. Она взялась было за ручку ведра, но затем выпрямилась, так и не приподняв его.
– Послушайте, мистер Белл, она когда-нибудь вернет обратно свою мебель? Она уверила меня, что отдала ее в починку, хотя, на мой взгляд, мебель была вполне ничего. Есть даже очень красивые вещи, вроде тех, что стоят в антикварных лавках: ореховый кабинет и письменный стол, кресла, целый гарнитур со спинками, украшенными ажурной тесьмой. Интересно, она их тоже отдала чинить вместе со всей мебелью? Да ладно вам, могли бы и сказать, забрала ли она хоть что-нибудь назад?
Вид у мистера Белла стал совсем грустный. Это были сплетни да пересуды. Как ему это могло понравиться. Он сказал таким резким тоном, каким только умел.
– У меня еще целая куча дел, и мне недосуг интересоваться тем, какую мебель собираются чинить. Кроме того, воду уже больше подогревать не буду, миссис Смоллетт, а ваша в ведре скоро совсем остынет.
Он встряхнул головой.
– А зачем мне обжигать свои пальцы? – Миссис Смоллетт подняла ведро. – Одна морока с этой мебелью, какие на обоях от нее остались отвратительные следы, а сами обои почти выцвели. И если вы меня спросите, мистер Белл, то я вам отвечу, она продала свою мебель.
События этого дня необходимо было собрать, надписать, отсортировать и заново восстановить. Все, что было сказано или сделано каждым из действующих лиц, каким бы пустяковым и каким бы неважным оно не представлялось, все надо было положить на предметный столик под микроскоп и подвергнуть тщательному изучению. День был как день, похож на многие другие, но откуда вам было знать, что впоследствии все пустяки и мелочи, которыми вы занимались, опрометчивые слова, вылетевшие из ваших уст – все будет собрано в одно кучу, перебрано, а потом из этого будут сделаны выводы. Если бы вы знали об этом, то, безусловно, вели бы себя совсем по-другому. Но вы либо не знаете, либо слишком поздно узнаете о том, что произошло или произойдет. Только один человек в доме Ванделера догадывался о том, что все, о чем говорилось, и все, что делалось в тот день в этом доме, изменило прежние представления об опасности и безопасности.
