– Он не любит вас.
Голова Каролы резко дернулась.
– Теперь нет. Но разве вы не знаете Жиля? Он такой переменчивый, в один прекрасный день влюбляется в вас, а на другой уже все забывает. Так же он поступил и с вами, не правда ли? Скажете, что я лгу, но разве я не миссис Армтаж, кстати, вы не извинитесь передо мной? Это ведь написано собственной рукой Жиля, вы же не можете отрицать очевидного.
Меада выпрямилась и застыла.
– Вы разведены?
Карола рассмеялась.
– О, нет, ничего подобного, просто между мной и Жил ем все кончено, как я уже говорила. Ничего, когда-нибудь он вспомнит обо мне и все вам расскажет. Это вам предостережение на будущее, голубушка!
Меада нагнулась, подняла шерстяной спенсер, затем повернулась к выходу. Говорить что-либо было бессмысленно. Дверь в переднюю была открыта, наружная дверь тоже была приотворена. Меада так и ушла бы, ничего не ответив, если бы не услышала раздавшийся ей вслед смех Каролы. Меада вся вспыхнула от безудержного гнева, и, остановившись на пороге, она сказала звенящим от ярости голосом:
– Нет ничего удивительного в том, что он вас ненавидит!
После страшной вспышки негодования она внезапно обнаружила, что в метре, или чуть более, от нее миссис Смоллетт на коленях мыла площадку. Рядом с ней стояло полное ведро с мыльным раствором, и она драила цементный пол жесткой щеткой. Много ли ей удалось подслушать из ее отвратительного разговора с Каролой Роланд? Жесткая щетка с шумом елозила по полу, но у Меады возникло неприятная уверенность, что миссис Смоллетт только-только начала убираться по-настоящему. Вероятно, она подслушивала, ведь обе двери были приоткрыты. Судя по всему, она едва приступила к уборке, это означало, что миссис Смоллетт слышала каждое слово. Меаде больше ничего не оставалось делать, как, проходя мимо, поздороваться: «Доброе утро, миссис Смоллетт» – и пойти вниз к себе.
Миссис Смоллетт все рассказала Беллу внизу во время их обычного одиннадцатичасового завтрака. Миссис Смоллетт была грузной женщиной с багрового цвета щеками и юркими черными глазками, все замечавшими вокруг. Отпив глоток чая из чашки, она увидела, что пол возле буфета не такой пыльный, а также что нет одного из восьми ключей. Когда она указала на отсутствующий ключ, мистер Белл успокоил ее, сказав, что его взяла мисс Андервуд.
– Ей надо было, кажется, что-то отыскать по просьбе миссис Спунер.
Миссис Смоллетт вынула кусок сахара из бумажного кулька и бросила его в чай. Она не признавала чай без сахара даже во время войны. Размешивая сахар и позвякивая ложкой, она сказала:
