Прости меня, но я женщина.
В номере 411 немного вещей. Чемодан. Мой. Твой чёрный рюкзак. Одежда, которую мы сегодня носили, развешана в шкафу и на спинке стула.
Мы вдвоём.
Ты — мужчина.
Я — женщина.
Я впервые размышляю так. О других, кто был до тебя, я думала: парни. О себе перед ними я думала: девчонка.
У тебя светлые глаза. Очень красивого цвета. Как у мартовского неба, когда оно уже прозрачное, но ещё холодное. Когда погода ещё неустойчива и готова в любую минуту взорваться снегом. Они глаза голубые. И одновременно серые. Прозрачные. Порой они меня пугают. Они никогда не теплеют.
В номере 411 две сдвинутых кровати. Простыни кремовые с фисташковыми полосами. Обои в той же гамме. На потолке лепнина бледно-зеленого цвета. Письменный стол. Большое зеркало. Окно, выходящее на площадь. Площадь огромна. По углам — сторожевые будки. Город Рим. В двух шагах от отеля — Пантеон.
Это город, куда приезжают исключительно по делам. Я в нем всегда теряюсь, несмотря на то, что мои маршруты одни и те же. Я пробираюсь сквозь толпы туристов, не поднимая глаз, равнодушная к памятникам, к мифам, к Истории. Сажусь в такси и выхожу из такси, выхожу из трамваев, из автомобилей и других видов транспорта, позволяющих мне передвигаться по городу. Я бреду по тротуарам, наталкиваюсь на людей, которые остановились поглазеть на витрины. Я бегу из этого города, едва закончив дело, ради которого приезжала. Чересчур много туристов, чересчур много памятников, перебор мифов, через край Истории. Излишек шума и излишек солнца. И вот опять, в очередной раз, я несусь по улице Национале к вокзалу Термини[1], прижав сумку к груди и надеясь вскочить в первый же автобус, который довезёт меня до экспресса «Евростар», а через два часа сорок пять минут я выйду из него в тишину безмятежной равнины, в туман, в жуткий холод или в удушливую жару того местечка, откуда я родом, который терпеть не могу и с которым никак не могу расстаться.
Будь выбор за мной, я уж точно никогда не остановилась бы на гостинице, подобной этой, потому что я люблю зелень деревьев и удалённость от центра, а здесь я, напротив, в центре города — в самом центре, если взглянуть на карту, — обложенная этим огромным городом, простирающимся вокруг меня в бесконечность, со своими почти тремя миллионами жителей и тысячами транзитных чужаков, автомобилями, трамваями, мопедами, дворцами, виллами, церквями, магазинами, проспектами, бульварами, подземными переходами, парками, маленькими площадями, большими площадями, лестницами, деревьями, газонами, железобетоном, стеклом, кирпичом, асфальтом, электропроводами, трубопроводами, канализационными трубами, крысами, мусором, — и я боюсь. Я чувствую, как давит на меня все это бесконечное множество объектов, они движутся вокруг меня, кишат в подземелье, возносятся к небу, шуршат, скребутся, бренчат, лязгают, разъедают, разлагаются и шумят изо всех сил.
