— О, так сделайте это! — одобрительно воскликнул офицер.
— Ну тогда до свидания! — ответил иностранец. — Я уезжаю в Версаль и хочу уладить это дело как можно скорее.
Он удалился быстрым шагом, покинув приятеля, который погрузился в свои размышления и мечты. Получилось так, что провал попытки похитить юную актрису только еще больше разжег его страсть к Перетте, и усиление его неутоленных и все разрастающихся желаний не только заглушило в нем последние остатки раскаяния, но и внушило ему страшную ненависть к Фанфану, этому солдату, который так не вовремя возник перед ним в качестве соперника и преградил ему дорогу к вожделенной цели.
Поэтому он даже с какой-то злобной радостью, в своем неведении об узах крови, связывающих его с Фанфаном, прилагал все усилия, чтобы положить под топор голову его неузнанного брата-бастарда, по поводу которого он дал клятву отцу в его предсмертные минуты восстановить справедливость.
Бедный Фанфан! Находясь один в своем мрачном узилище, он даже не подозревал, что в этот момент две силы, одинаково мощные, борются за его судьбу и что его участь зависит от ненадежной, капризной воли монарха, непрерывно колеблющегося и склоняющегося то в сторону политической необходимости, то в сторону его собственных чувств и настроений.
Тем временем Фавар, как казалось, в этой гонке получил серьезное преимущество — он прибыл в Версаль первым. Благодаря расположению маркизы де Помпадур, которое служило настоящим «Сезам, откройся!» и перед которым все отступало, он мог легко проникнуть в замок. Его карета пересекла большой двор, — хотя перед воротами обычно останавливались все кареты.
Слуги в пышных ливреях перетаскивали стулья.
Было одиннадцать часов утра. Гигантского роста швейцарцы, — королевские стражи в расшитой форме, — меняли караул, четко произнося приказы и сопровождая их стуком алебард, бьющих по плитам. Прелаты в фиолетовых рясах, придворные аббаты в коротких плащах прохаживались по паперти, держа в руках молитвенники, украшенные драгоценными камнями. Звон часов бросал в гущу этого шума хрустальные звуки. Деловитые поставщики двора, ковровщики, краснодеревщики, декораторы спешили к своим мастерским. Казалось, вся деловая жизнь Франции сосредоточилась здесь, в этом великолепном месте, где все было создано для услаждения глаз и радости жизни.
Карета Фавара остановилась перед двориком, выложенным мрамором. Автор «Искательницы ума» быстро соскочил с подножки, которую перед ним опустил лакей, и вошел в правое крыло замка. Ответив на приветствия нескольких придворных, оживленно болтавших в вестибюле, за которым начиналась лестница, ведущая в личные покои короля, Фавар подошел к мажордому и спросил:
