– Да уж… Я бы конечно сам предпочел решать, нервничать мне или нет, но коль уж ты решила… что ж…
– Да что такого??? Мы просто пили кофе!
– Насть, не юродствуй. Мне прислали фотографии ваших утех. И не надо говорить, что они старые. У тебя в ушах серьги, которые я подарил тебе на день рождения. Они существуют в единственном экземпляре.
– Это бред, бред, бред! Это какой то монтаж, какая то ересь!
– Я делал экспертизу – снимки подлинные. Думаю, дальнейший разговор не имеет смысла. Все кончено. Пока, Настя. И не звони мне, я все равно не стану с тобой разговаривать.
– Лешаааа!!! – завыла я в трубку, но она уже издевательски пищала мне в ухо.
* * *
Я тут же набрала номер его канадского мобильного. Прослушала автоответчик, набрала номер квартиры, которую он снимал в Торонто, и еще раз прослушала автоответчик. Слезы душили меня, а в голове словно взрыв произошел. Мысли в припадке скакали в раскалывающейся на части голове, ни одной дельной. Какие утехи? Какие фото? Я, будучи в здравом уме и трезвой памяти, совершенно точно уверена – с Генрихом мы расстались у метро. Он попытался поцеловать меня на прощание в щеку, но я ловко увернулась. В кафе я пришла первая, он подоспел с букетом цветов, который я благополучно проигнорировала. Повод для рандеву оказался, как я и предполагала, высосанным из пальца. В течение минут сорока гражданин Соболев пытался убедить меня, что отношения между нами не заржавеют до самой пенсии, даже если мы будем видеться раз в пятилетку, потому что именно он, как никто другой, понимает мою самобытную натуру. Я равнодушно кивала и как только возникла пауза в его монологе, сослалась на крайнюю занятость и поднялась с места. Он увязался следом. Но только до метро!
Лешкины телефоны игнорировали мои мольбы, вежливо предлагая оставить сообщение. Я оставила их штук двадцать, но конечно он не перезвонил. Господи, сучий отпрыск Генрих, от него одни неприятности!
* * *
После развода я чувствовала в себе ту приятную пустоту, которая не требует заполнения, а лишь делает легче походку, звонче смех. Мне никто не был нужен, я никого не искала. Это видимо и привлекло старого извращенца Соболева, который боялся, как огня, чересчур требовательных женщин. Видавший виды ловелас был на ту пору не в лучшей своей форме. Должностные обязанности клерка средней руки он воспринимал как неимоверно важную в масштабе страны работу. Без шуток. И хотя даже с этими обязанностями справлялся с годами все хуже, мнил себя, без сомнения, очень важным человеком. Когда-то подающий надежды, он увяз в зыбучих песках рутины и всех развлечений у него было – под нескончаемой рекой льющееся спиртное, навешать лапши на розовые ушки какой-нибудь легковерной дамочки. Таких, видимо, находилось в последнее время совсем мало. К моменту встречи со мной, его мужские навыки порядком атрофировались.
