«В течение минувшего дня федеральные войска вели беспокоящий огонь по окраинам Шали». В который раз восхитила изысканная лексика войны. Мы с коллегами-журналистами не раз попадали под беспокоящий огонь, но не знали, что это так называется. Услышали об этом впервые в Назрани, столице соседней с Чечней не воюющей Ингушетии, где снимали квартиру — там горел настоящий свет, почти без перебоев лилась вода из крана и время от времени ненадолго включался черно-белый телевизор.
В тот вечер мы вернулись из Чечни, умылись, посмотрели новости и узнали из них, что именно беспокоящим огнем на окраине Шали была сожжена на наших глазах «Волга». Машина ехала по полю в километре от города, когда начался беглый обстрел. Шофер пытался выруливать вправо и влево, но один тяжелый снаряд попал точно, и светло-серый автомобиль в мгновение превратился в черный, завитый узлом каркас. От трех сидевших в машине ничего не осталось. То, что осталось от четвертой, женщины, целый день потом лежало на носилках во дворе Шалинской комендатуры. Близко мы не подходили, но директор местной школы Абубакар Каимов, видный мужчина, похожий на Довлатова, сказал, что женщина была красивая — как раз только лицо и уцелело.
После катастрофы в Грозном, где российская армия в новогоднюю ночь, а потом еще раз через неделю, потерпела одно из самых бесславных своих поражений, тактика захвата чеченских городов изменилась. Артиллерия тяжелая, полевая, танковая — ведет массированный обстрел населенного пункта по концентрическим кругам, постепенно сжимая кольцо разрушения от окраин к центру. Первая стадия и именуется «беспокоящим огнем»: жителей вынуждают покинуть город по свободному от обстрела коридору. Когда место достаточно опустошается, а это означает, что практически ни одного целого дома не остается и практически все уехали, ушли и уползли, — появляется ОМОН и проводит зачистку.
Лексика войны, как вообще стихийно возникающий человеческий язык, никогда не обманывает. Нейтральное слово «зачистка» приобрело далекий от чистоты зловещий оттенок. ОМОН проверяет дом за домом, обнаруживая там редких фанатиков-самоубийц, не подчинившихся приказу своих командиров, и никуда не захотевших уходить стариков.
