Огилви повернулся к людям у камина, стоявшим с разинутыми ртами.
— Этот молодой человек, очевидно, нуждается в медицинской помощи. Он явился в Адмиралтейство с дикими заявлениями, которые вполне справедливо были проигнорированы. Видимо, он ищет козла отпущения, на которого можно свалить гибель своей жены. Я подозреваю, что он сам во всем виноват и пытается заглушить в себе совесть, перекладывая ответственность на других.
Харден ударил его.
Огилви вскрикнул и отшатнулся, закрыв лицо ладонями. Его друзья вскочили на ноги и бросились на помощь, издавая испуганные восклицания. Харден спокойно смотрел, как они окружили капитана. Огилви был в замешательстве, как будто смотрел фильм, на начало которого опоздал, и не мог понять, о чем идет речь.
Его лицо было искажено от боли. Из-под ладоней, прижатых к лицу, сочилась кровь, капая на его белую рубашку и приводя в ярость его друзей. Они усадили Огилви в кресло, в то время как бармен, крупный коренастый мужчина, двигался на Хардена, поднимая кулаки жестом опытного бойца.
Он нанес два молниеносных прямых удара, а затем косой удар справа, который попал Хардену в щеку и отшвырнул его к стойке. Пританцовывая и покачиваясь, бармен сделал еще два выпада, разбил Хардену губу и приготовился нанести удар в солнечное сплетение.
Но Харден отступил в сторону, и удар бармена попал в стойку. Разъяренный противник слепо бросился на Хардена, и тот оглушил его табуретом. Затем сел за угловой столик спиной к стене, оперев голову на руки, и стал ждать приезда полиции.
* * *
Его обвинили в появлении в нетрезвом виде в общественном месте, оскорблении действием и хулиганстве, и посадили в одну камеру с несколькими пьяными, которые все время угрожали избить молодого парня с Ямайки, обвиненного в краже со взломом. В качестве своего английского адреса Харден назвал госпиталь в Фоуэе.
На рассвете за ним снова пришла черная стена, гоня перед собой волну. На ее пенном гребне отчаянно барахталась Кэролайн. Он бросился ей на помощь и схватил ее за руку, но волна унесла ее прочь. Харден проснулся от собственного крика. Парень с Ямайки тряс его и бормотал: «Сэр, сэр, это только сон».
Утром полиция отвезла Хардена в суд. Отчетливо сознавая, что его грязный, растрепанный вид не пойдет ему на пользу, Харден намеревался потребовать адвоката и отсрочку суда, а если ему в этом откажут, просить помощи в американском посольстве.
Прежде чем он успел открыть рот, самоуверенный молодой человек стал произносить знакомые юридические формулы, и до Хардена не сразу дошло, что это не обвинитель, а его защитник. После того как были зачитаны пункты обвинения, полицейский констебль описал сцену, которую увидел в «Лансерз Армз». Лицо судьи сморщилось от негодования при упоминании о возрасте Огилви. Ситуация для Хардена несколько прояснилась, когда в зал суда вошла доктор Аканке в синем костюме мужского покроя и белом тюрбане, озабоченно улыбнулась ему и засвидетельствовала, что Харден был ее пациентом.
