— Льда нет, — предупредил я. — Не держим.
— Обойдусь. Вермут хорош сухой, а джин — мокрый.
Мы чокнулись. Уровень жидкости понизился, уровень взаимной приязни возрос. Мало что так способствует оживленной беседе, как общая опасность: пули, припасенные для нас Шефом, лежат рядышком. Салли вновь включила запись. Шеф сообщил, что мое обвинение открыло ему глаза на себя. Он раскаивается. Начать каяться он желает на крыше такого-то дома в Куинсе — сегодня вечером. Но — никаких полицейских. Если на месте встречи он заметит еще кого-нибудь, кроме нас двоих, то нам его не видать, он не покажется. Да, он знал, как поступать, если события развернутся не по его сценарию, и был так добр, что предупреждал нас об этом.
Мы отмотали назад и выпили еще, трезвея с каждым глотком. «Пожалуйста, обойдитесь без полиции. Приходите вдвоем. Я сдамся вам. Даю честное слово. Прошу вас, Салли, приведите мистера Хейджи. Все будет хорошо, я обещаю. Пожалуйста, Салли, сделайте это».
Отлично это было разыграно. И виноватость, и невинность, и льстивость — все в правильных пропорциях. Салли засмеялась. На этот раз я устремил на нее недоуменно-оценивающий взгляд. Должно быть, женщинам это нравится не больше, чем нам, и она принялась объяснять:
— Нет, я просто подумала, как будет забавно, когда мы вскарабкаемся на крышу, а он сделает из нас сито. Или просто взорвет какое-нибудь устройство, так что от нас останутся рожки да ножки.
— Но зато какая получится «картинка», а?
Салли от смеха поперхнулась, и джин пошел у нес носом, что было странно для такой трезвой журналистки. Я улыбнулся ей.
— Вы очень смешной, — констатировала она.
— Да, я всегда испытываю прилив остроумия перед тем, как подставить лоб под пули какого-нибудь психа.
Допив стакан и утерев рассопливившийся от джина носик, она спросила:
— И все на этом?
— Нет, отчего же?.. Переспать со мной не хотите?
— Разумеется, хочу. Женщина, которая для вящей славы десятичасового выпуска новостей рискует быть изрешеченной пулями или разорванной в клочья, заслуживает, чтобы ее перед этим трахнули как следует.
— Это я вам обещаю.
— Ну и прекрасно. Только поедемте ко мне, — и, предваряя мой вопрос, сказала: — Да-да, в каждой комнате — кондиционеры.
Обрадовавшись перспективе сменить свою душегубку на прохладу ее квартиры — роскошной, без сомнения, — я швырнул опустевшую бутылку в корзину и начал подтягивать галстук. Она остановила меня:
— Не мучайтесь. Он вам вряд ли понадобится.
