Подозрительные обстоятельства - Патрик Квентин

Когда умерла Норма Дилэйни, я был в Париже.

Мне захотелось написать роман. Мать, узнав об этом, сказала: «Роман, дорогой Ники? В девятнадцать-то лет? А впрочем… Юный глаз такой проницательный. Тогда поезжай в Париж. Там написаны лучшие книги».

Пэм, Джино и даже дядя Ганс протестовали, утверждая, что если я вообще способен написать роман, то с таким же успехом сделаю это и в Южной Калифорнии, а Пэм еще добавила что-то насчет «дикой экстравагантности».

Конечно, они ничего не добились. Переубедить мать не мог никто. Чем дольше она думала о том, что я стану парижанином, тем больше нравилась ей эта идея.

Она считала, что это хорошо для молодого человека.

На следующее утро мать, в брючном костюме и коротком манто, сама отвезла меня в международный аэропорт Лос-Анджелеса.

— Будь паинькой, дорогой Ники. Пиши свой роман и пиши его быстро, потому что я боюсь потерять тебя. Но не скупись на сравнения и образы: купола соборов, как мыльные пузыри над крышами домов, старухи в рукавицах продают жареные каштаны…

Два дня спустя я уже находился на Ви-де-Богем в небольшом номере с видом на Люксембургский сад. Это жилище мне устроила одна из многочисленных поклонниц матери. Еще через неделю в кафе «Флор» я познакомился с Моникой, соглашавшейся с матерью, что лучшие книги были написаны в Париже, но при этом считавшей, что эти книги написаны мужчинами, у которых были девушки вроде нее, способные вдохновлять.

Долго убеждать меня ей не пришлось. Моника оказалась именно такой девушкой, и уже через пару дней я забыл о своей наивной вере, что самые привлекательные на свете женщины — рыжеволосые калифорнийские красавицы. Боюсь, что я забыл и о своем романе, потому что Моника вдохновляла меня на множество разных вещей, кроме литературного творчества.

А потом умерла Норма Дилэйни, и все пошло наперекосяк. Мы с Моникой направлялись в какой-то дальний кинотеатр, где шел старый голливудский фильм с участием моей молодой матери. Тогда она считалась Культурной Героиней Побережья и старалась отличаться от Греты Гарбо. Мимо нас прошел прохожий с «Пари-суар», и из-под руки я увидел крупный заголовок:

Я хотел остановиться и купить газету, но Моника боялась опоздать в кино.

— Опоздать на фильм с великой Анни Руд только потому, что умерла какая-то древняя старуха? Норма Дилэйни? Да на нее наплевать всем, кроме, может быть, престарелых уборщиц в американских мотелях!