Хью помогает людям делать дела. Каким угодно людям — какие угодно дела. Мы познакомились, когда я уже провел в Нью-Йорке несколько месяцев. По поручению одного политика он искал ему грамотного телохранителя. Я мог считать себя таковым благодаря одному делу, о котором раструбили в газетах и по телевидению. Идея Хью заключалась в том, что я буду привлекать внимание своей скромной персоной, а его мальчики — обеспечивать безопасность этого деятеля. Все вышло как по-писаному. Морис Скотт, один из лучших охранников, с простреленным легким загремел в больницу. Меня отделали так, что до сих пор удивляюсь, как это мне удалось уползти с места происшествия. Нам с Морисом на двоих дали тысячу долларов. Хью получил вознаграждение от политика и комиссионные от каждого из нас. Умеет работать парень, что тут скажешь.
Да, он хорошо работает и еще лучше зарабатывает. Казалось бы — живи да радуйся, но Хью при всем при этом — самый невыносимый тип, каких я когда-либо встречал. Он выглядит довольно потешно: ростом пять футов три дюйма, весом фунтов сто двадцать, сильно припадает на правую ногу, заикается и одет как самый последний клоун. Но несносен он не по этим причинам. Просто у него отвратительнейшее чувство юмора: шутки его слишком вульгарны, слишком тяжеловесны, слишком непристойны, слишком вымученны — сплошное «слишком» да еще с расистским душком. И ни малейшего представления о том, что иногда надо бы помолчать.
Тем не менее ему кет равных в его деле, и потому я с замирающим, как обычно, сердцем слушал, как стонут в трубке длинные гудки, и решал: «Еще пять — и повешу трубку», но вместо этого продолжал ждать и надеяться, что Хью окажется дома.
— С-с-слушаю! К-кто г-говорит?
— Привет, Хью.
— А-а, Х-х-хейджи, привет. В-высоко ли, г-г-гордо ли реет твой стяг, Джеки?
— Не особенно высоко и не слишком гордо. Так, рядовое дело: сбежала девчонка. Клиент мог бы и сам ее найти, если бы был понахальней. У меня тут список имен... Не мог бы кто-нибудь из твоих парней быстренько прощупать?.. Кто сейчас свободен?
— Д-для моего любимого детектива я с-сделаю это лично.
— Да это не горит, Хью...
— Н-н-ничего, я з-за-закис сегодня. По-по-полезно будет побегать. Ж-жди меня, я ми-ми-гом. Пока.
Я попытался было убедить его, что дело такого калибра не требует его персонального участия, но он бросил трубку не дослушав. Вздохнув, я подумал, что, может быть, это и к лучшему, и стал размышлять, в каком направлении двигаться дальше.
