Мокренко ухмыльнулся:
– Мне по барабану. Мне их и так ставить некуда. Я же не корчу из себя хорошиста.
– Мм-м... А если я заболел?
– За пять минут?
– Мало ли что может произойти за пять минут? – хмыкнул Филипп. – Имеет человек право заболеть или не имеет?
– Ага, имеет. Воспалением хитрости. Хитров заболел воспалением хитрости! Гы!
Фильке это не понравилось. Он нахмурился:
– Не шути так, брат!
– Хорошо, брат, типа не буду, – сказал Мокренко. – А если хочешь прогулять с уважительной причиной, давай я тебе врежу. Устрою рассечение брови – не больно, но выглядит страшно.
Хитров прикидывающе потер бровь, однако великодушное предложение приятеля не принял.
Задребезжал звонок. Друзья-лоботрясы неохотно потащились было в класс, но тут...
– Хитров! Мокренко!
Они обернулись. Скрестив на груди руки, на них пристально смотрел завуч Андрей Андреич. В школе у него было прозвище Стафилококк. У Андрея Андреича с этим микробом было много общего: оба маленькие, шустрые и вездесущие.
– Хитров! Мокренко! Есть желание потрудиться? – вопросил завуч.
Лоботрясы переглянулись.
– Э-э... – замялся Петька.
Если он и отличался трудолюбием, то лишь применительно к еде. Например, когда дело касалось пельменей. Или котлет.
– Вообще-то у нас сейчас урок. Любимый урок литературы, который ведет наша любимая учительница Антонина Львовна, – сообщил Филька.
В глазах завуча Хитрову мерещились трудовые будни. Нечто вроде уборки школьного двора ближайшим воскресным днем. «Ура! Бери больше – тащи дальше! Копай от школьной стены до последнего звонка!» Все это было вполне во вкусе Стафилококка.
Стафилококк сдвинул брови. Он терял терпение с той стремительностью, с которой пудовая гиря падает с балкона девятого этажа.
– Так я не понял: у вас есть желание потрудиться на благо школы или нет? – раздраженно повторил он.
– Э-э! – сказал Петька.
– Не мычать! Говорить ясно! – рявкнул Стафилококк.
– Я типа и не мычу. Я сказал: «Э-э!» – неуверенно огрызнулся Мокренко.
Внезапно Стафилококк перестал кипеть и булькать. Кажется, он сообразил, в чем заминка.
– Уточняю: поработать нужно будет вместо урока! Я снимаю вас с литературы. Теперь ясно? – прищурившись, поинтересовался он.
Лоботрясы снова переглянулись. Вот она – уважительная причина! Счастливый случай!
«Завучи тоже порой бывают с мозгами», – решил Филька.
– Значит, вместо литературы? Надеюсь, наша любимая учительница Антонина Львовна не очень огорчится, – сказал он. – Чего не сделаешь для родной школы?.. А что, собственно, нужно сделать?
