– Ну знаете, медицина – все-таки наука, в ней не так много болезней, которые нам неизвестны. Разумеется, такие есть, но на севере-то почти всегда все просто, и нам известно... – Ватрин остановился, вернулся за свой стол. – Должен сказать вот что, у многих шаманов есть боязнь вызывать направленную против кого-нибудь болезнь, потому что они сами могут заразиться. Они же вынуждены будут, в некотором роде, пропустить ее через себя, а это чревато... Каждый из них вырабатывает в себе способность служить каналом в другую сторону, по удалению болезни, приведение ее в этот мир на кого-то – это противоречит его умению, его направленности... А добиваются они удивительных успехов. У меня есть даже два зафиксированных случая, когда им удавалось вылечить шизофрению, самую таинственную из психических заболевание. – Он уже не обращал внимания на чай. Да и на обоих слушающих его огепеушников, пожалуй, тоже. Он стал официален. – Я, конечно, не специалист, но разделяю мнению одного нашего светила науки в том, что шизофрения, скорее всего, очень долго таковой и останется...
– А что тогда можно сделать? – спросил Рыжов с некоторым даже азартом. – Если нужно избавиться... допустим, уничтожить очень плохого человека?
– Для решения таких проблем существует обычные методы, – чуть усмехнулся Ватрин. – К шаманам редко прибегают в этих случаях.
– А если нужно сделать это незаметно, чтобы выглядело, как бы... произошедшим само собой, в силу внешних обстоятельст?
– Не очень я понимаю, что вы имеете в виду... – Ватрин был насторожен, и пожалуй, слегка расстроен. – Скорее всего, они внушат другому человеку сделать что-то, чтобы это... решение или действие выглядело произошедшим «само собой». Я ответил на ваш вопрос?
– А например, – Смеховой очень старательно подбирал слова, – могут они заставить одного человека ударить топором другого человека, который по жизни убийце очень дорог?
Ватрин пожал плечами. Он ничего не понимал, и боялся совершить ошибку. И еще он боялся развития такого разговора.
– Да, я слышал о чем-то подобном, но давно... Знаете, наше изучение феномена шаманизма затянулось, не всегда шло систематизированно, научно, особенно при царизме... Их плохо изучали. Одно время, при Распутине, возникло что-то... Но сейчас – нет, сейчас мы рассматриваем их практики со строго научным подходом.
Вот те на, подумал Рыжов, в огороде бузина, в Киеве... Начал с того, что слышал о подобном, а закончил... Но поделать что-то было уже невозможно. Ватрин замкнулся.
