Он входил в нее без устали, с неослабной, безжалостной мощью, унося ее в небеса. Мэйсон достигла вершины, сжимая член Ричарда в себе, спазм сменялся новым спазмом, прокатываясь по ней, накрывая ее, захлестывая эмоциями, от которых слезы выступили у нее на глазах. Она отчаянно жалась к нему, она любила его так глубоко, так сильно… Она ощущала себя частицей всего сущего на земле. Душа ее взорвалась, рассыпалась мириадами звезд, излилась на нее звездопадом.
От всего сердца ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался.
И словно почуяв это ее желание или потому, что испытывал нечто похожее сам, Ричард не останавливался. Он усилил мощь толчков, поднимаясь над Мэйсон и вонзаясь в нее подобно могучему атланту, он снова довел ее до оргазма, потом еще раз и еще… пока для нее в мире не осталось ничего, кроме него.
И только тогда он позволил себе разрядку. Ричард выждал, когда наступит тот момент, когда сердце Мэйсон снова ускорит темп и она вновь потеряет контроль над тем, что происходит с ней. Он ждал, пока она не почувствует, что снова улетает куда-то… И только тогда он присоединился к ней, крепко обнял, прижал к себе и подарил им обоим разрядку, слаще и полнее которой не было в ее жизни.
Когда все закончилось и Мэйсон, на удивление довольная жизнью и собой, в приятной расслабленности, переполненная ощущением радости, лежала под Ричардом, он все еще оставался в ней, обнимал ее, прижимая к себе как нечто-то безмерно дорогое, нечто, за что следует держаться в жизни.
Шли минуты. Мэйсон вдруг услышала стук часов, отмеряющих время. И затем горячее дыхание Ричарда у ее уха.
– Святой Боже!
Он пошевельнулся, скатился с Мэйсон, лишив ее своего тепла и приятной тяжести своего тела, и встал. Оставаясь спиной к Мэйсон, он стер пот со лба. Ричарда освещал тонкий лунный луч. Мэйсон любовалась им, как каким-то сакральным сокровищем.
– Я не могу, – сказал он тихо.
Мэйсон, сделав над собой усилие, приподнялась на локте – тело ее было настолько расслаблено, что не хотелось шевелиться.
– Что ты не можешь? – спросила она.
Ричард обернулся к ней. Его лицо было едва различимо, но она не могла не увидеть на нем муку. Что-то его терзало.
– Это. – Он кивнул в ее сторону. – Это чересчур… Я не думал, не мог знать…
Ричард резко замолчал, как будто и так сказал больше, чем хотел. Он смотрел на Мэйсон так, словно перед ним была средневековая ведьма, что опоила его приворотным зельем.
И вдруг она поняла.
Он влюбился в нее. Или почти влюбился.
