– Кого-либо?..
– Приятеля или даже адвоката… – Резник взялся за ручку двери. – До встречи после обеда, мистер Шепперд. В три часа. Вероятно, вы хотите, чтобы мы прислали машину?
– Нет, спасибо, не надо. В этом нет необходимости.
Резник кивнул и закрыл дверь. Не поворачиваясь, Стивен знал, что Джоан стоит за его спиной и смотрит вслед инспектору.
Миллингтон не понимал, откуда столько нахальства, чтобы продавать почти за сотню гиней пару гимнастических туфель. Хорошо, по краям красивый рисунок, красный и черный, впереди высовываются длинные забавные языки, но, когда подумаешь про их назначение, они все равно остаются гимнастическими туфлями. Хотя и превосходными, надо сказать.
– Много продаете таких?
– Могу выписать любое количество. – Килпатрик взял тренировочную туфлю из рук сержанта и с восхищением посмотрел на нее.
– За такую цену?
– Как только проносится слух, что они появились у нас в продаже, тут же со всех сторон сюда устремляются потоки людей. Редкая ценность, видите ли. Ни в одном большом магазине они не залеживаются.
– Но почему? – Миллингтон был поражен.
– Взгляните на это с другой точки зрения. Вам семнадцать или восемнадцать. Что вы делаете большую часть времени, ведь денег на развлечения у вас мало? Вы бродите по городу вместе со своими одногодками. Группки парней всегда сталкиваются с другими парнями. И что они делают? Сравнивают, что на ком надето. Штаны, водолазки и больше всего кроссовки. Вы идете с гордым видом вдоль «Бридлсмит Гейт» или вокруг «Брод Марш» в такой вот паре. Может быть, во всем городе имеется всего только дюжина пар таких ботинок. Люди будут смотреть на вас, думая, что вы что-то собой представляете. Понимаете, что я имею в виду?
– Да, – ответил Миллингтон, – а они удобные? Два чернокожих молодых человека, один с выбритой зигзагообразной линией на одной стороне коротко остриженной головы, другой с неровными клочьями волос, забранными в сетку, какую носила бабушка Миллингтона, выбирали тренировочные костюмы в глубине магазина. Мужчина под тридцать, безвкусно одетый и сочетающий в себе серьезность и нерешительность, что позволило Миллингтону причислить его к работникам социального обеспечения, долго обдумывал, какого цвета волан лучше всего подойдет к его ракетке.
Бернард Килпатрик щелкнул кассовым аппаратом, и через какое-то мгновение прозвенел колокольчик закрывшейся двери.
– Тот тип, который купил воланы, – обратился Миллингтон к хозяину лавки. – Вы, случайно, не знаете, чем он занимается?
