Он часто срывался, не находя объяснений. Перемыкает в головах начальства, а он лишь инструмент, член похотливого тела. Он научился сбрасывать напряжение, призывая на помощь врожденную жестокость.
— Раздевайся! — приказал он Ильзе. — Сама раздевайся. Или я сорву с тебя одежду вместе с кожей.
Его не взволновало молодое тело и поза девушки: она стояла, расставив ноги, опершись руками о подоконник. Натан расстегнул брюки и быстрыми движениями руки возбудил свой член. Он набрался силы и от покорности Ильзы. Она продавала себя, была готова на все, лишь бы сохранить жизнь. Мысленно Натан представлял Ильзу в разных позах, хотя точно знал, что ограничится одной. Ему доставляло удовольствие сломать человека, а дальше сам он сорвется в пропасть безразличия, а потом отвращения.
Он насиловал Ильзу, запрокинув ей голову и крепко держа за волосы. Коротко и громко постанывал, заставив агентов за дверью переглянуться и покачать головами. Он притянул девушку за бедра и напрягся, привставая на цыпочки. Выдохнув с надрывом, он расслабился и с минуту приводил дыхание в норму.
Голда Саар прибыла на место встречи на представительском «Ауди», принадлежавшем шефу ее охраны. Ее сопровождали еще две машины с телохранителями. В первую очередь авто бросались в глаза непроницаемыми стеклами. И Мэлоди не ошиблась, направляясь к ним.
— Пожалуйста, в машину, — преградил ей дорогу охранник. — Всего две-три минуты.
Он открыл дверцу «Мерседеса», и Унгер села на заднее сиденье. По левую руку от нее находилась женщина лет тридцати пяти с пронзительными карими глазами.
— Снимите плащ, расстегните кофту, пожалуйста. Сумочку дайте мне, — звучал ее монотонный голос. Руки у нее оказались теплыми, но их прикосновения к телу при обыске были неприятными. — Спасибо, вы можете идти.
После обыска Мэлоди указали путь:
— Черный «Ауди». Садитесь на переднее сиденье.
Однако Голда распахнула заднюю дверцу машины, приглашая Мэл сесть рядом. Она проявила материнскую заботу, обняв ее за плечи:
— Ни о чем не беспокойся, девочка. Ты в надежных руках и можешь доверять мне. Боже, сколько же мы не виделись? Четыре года?
— Больше пяти.
— Да что ты говоришь! Как быстро летит время... Скажи, я изменилась?
— В лучшую сторону, — улыбнулась Мэлоди.
— Ты льстишь, как секретарша. А вот ты изменилась. Глаза у тебя усталые.
— Трудная ночь выдалась. Не спала.
— Выкладывай, что у тебя стряслось.
— Это потребует времени, Голди...
«Голди...» Министр также ответила Мэл улыбкой. Пожалуй, кроме нее, никто не называл ее на американский лад.
