Размышляя так, Тата подступила к двери рядом с плакатом из компьютерного журнала. Деликатно, стараясь не создавать шума, приоткрыла ее. Разглядеть, что там, во мраке, было трудно, явственно наметились лишь бетонные ступени - они воском оплывали вниз. Из глубины дохнуло сыростью, мочой, стоялой водой.
Но отвращение, которое испытала Тата, представляя себе, как будет спускаться по лестнице, заросшей экскрементами своих дворовых приятелей, было совсем небольшим по сравнению с той физиологической, необоримой гадливостью, что внушал ей Веталь - с его кривыми улыбками и шепелявой, под урку, речью.
Вдруг Тата вспомнила о коробке спичек, он лежал рядом с электрочайником на столе. Тихонько возвратилась, схоронила коробок в нагрудном кармане сарафана и юркнула в темный лаз, притворив за собой дверь.
Тата никогда не была трусихой. Не боялась ни высоты, ни пауков, ни страшилок про морское диво Ктулху и Черную Руку.
И все-таки, когда она обнаружила, что мрак за ее спиной уплотнился и стал как будто упругим, даже ее бесстрашное сердечко присмирело.
«Бояться очень глупо, надо идти дальше!» - подбодрила себя она.
Четверть часа прошло с тех пор, как Тата достигла конца каменной лестницы, начинающейся в Магазине, и, очутившись под сенью высокого черного свода, несмело двинулась вперед, держась рукой за стену.
Запах фекалий уже давно развеялся - забираться так далеко от двери Магазина приятели Веталя не отваживались. Зато утвердился запах гнили. Казалось, гнил сам воздух.
Шлепающим звукам Татиных шагов аккомпанировал плещущий рокот воды, но откуда именно он доносился - Тата не могла разобрать. Как будто отовсюду разом.
Звук этот обнадеживал Тату. Ей казалось, он подтверждает ее теорию, согласно которой она находилась под самым брюхом «черепахи», где что-то такое, индустриальное, с водой происходит. А коль скоро так, значит вот-вот впереди покажется лестница, родная сестра той, по которой она спустилась, только ведущая наверх…
Она чиркнула спичкой (это была уже третья, еще нескоро Тата поймет, что спички следует экономить). Бетонный свод впереди безнадежно длился.
Коридор, по которому она теперь шла, был сравнительно чистым, прямым, сухим и почти нестрашным. На его стене были начерчены таинственные аббревиатуры «АВХ-1», «НН-НП»… Тата не понимала, конечно, их смысла, но буквы, милые русские буквы, согревали - в самом их кириллическом образе мреяло что-то родное, школьное. Погладив очередную абракадабру подушечками пальцев, Тата двинулась дальше.
