– Ребята, скоро? – слабым голосом взывал время от времени Локалов, плавающий неподалеку. «Бостон», накренившись на нос, ушел под воду, и они остались без опоры, одни в открытом море. Благо, у всех троих спасательные жилеты сработали хорошо.
Надвигались сумерки, когда Мифтахутдинов и Аксенов, выбившись из сил, надули, наконец, лодку. Подобрали из воды продрогшего Локалова. Купание в Балтийском море во второй половине сентября не может доставить удовольствия. Все в изнеможении откинулись спиной на упругие резиновые борта, отдав свое утлое суденышко на волю волн. Всех мучила жажда, и только теперь они вспомнили, что в суматохе забыли в самолете и аварийный бортовой паек, и сигнальную ракетницу с ракетами.
Справедливости ради надо отметить, что вскоре после этого случая на Краснознаменном Балтийском флоте появились лодочные гидросамолеты. Сам факт их появления оказался весомым моральным стимулом: экипажи теперь знали, что если будут сбиты над морем, их не оставят на волю случая, обязательно найдут и подберут, что потом не раз и бывало. Бортовой паек и ракетницу с ракетами стали упаковывать в спасательную лодку.
* * *
На море опустилась темнота, а с ней подул холодный северный ветер. Промокшее обмундирование, которое негде и не на чем было высушить, плотно облегало тело и вызывало болезненные ощущения. Мифтахутдинов и Аксенов взялись за весла. Гребли изо всех сил, лишь бы согреться. Локалов, поддерживая болевшую руку, пытался унять дрожь.
Ориентируясь по Полярной звезде, гребли на север, к финскому берегу. Там, только там, оставалась та «соломинка», за которую еще можно было ухватиться. Правда, в финских шхерах тоже далеко небезопасно. Хотя Финляндия и заключила перемирие с Светским Союзом и ее войска не стреляли по нашим, на территории страны оставалось еще немало фашистского отребья, встреча с которым не сулила ничего хорошего.
– Тише!… Тихо, ребята! – громким шепотом воскликнул Локалов, вглядываясь в ночную тьму. – Слышу, кажется, шум кораблей.
Гусман и Юрий притихли, подняли весла. Слышно было как, звеня, стекает с них вода. И в этот звон, все усиливаясь, вошел отчетливый рокот мотора сторожевого катера. Но ночь укрыла их надежно, и вскоре этот звук смолк вдали.
Перед рассветом ветер усилился, волны стали выше и круче, резиновую лодку бросало как щепку. Косматые гребни перехлестывали через борт. Пытались вычерпывать воду пригоршнями, но это ничего не давало, так как очередной вал сводил их усилия на нет, добавляя воды много больше, чем им удавалось вычерпать. В ход пошли сапоги. Даже Локалов, превозмогая боль, пытался помогать, но, работая одной рукой, едва не выронил сапог, и Мифтахутдинов сказал:
