- Человек Амирана!
Сейчас Колодец ожидал Гречневую, раскрыв банку персикового компота и колдуя над ней деревянной расписной ложкой, приподнесенной квасницей бабкой Рыжухой после того, как Колодец участливо поинтересовался судьбой ее дочери. "Слышь, Рыжуха, твоя плоть унд кровь все мужиков услащает, скажи, чтоб тормознула, не то спиданется и на вынос. Поняла, бабка! Конец тогда счастливому материнству. А дочурке еще тридцати не прокукарекало, до срока в могиле обустраиваться не вижу резона!" Рыжуха понимающе кивнула, голова без шеи, подпертая мощными грудями кручинно клонилась к полу, глаза разъезжались в разные стороны, толстый подбородок дрожал растормошенный страхом еще не подцепленной болячки.
"И то сказать... Я ее стращаю, а она - думаешь мне, мать, не боязно? еще как! а только жить способа иного не углядываю для себе. Мож мне бетон мешать в каменных от цементной пропитки портках или асвальт месить на дороге?" Асфальт - вельможно поправил Колодец и бабка Рыжуха, чтобы уйти от неприятного разговора тут же согласно заворковала: "Верно, верно, асфальт, совсем за лотком родную речь сгубила!"
День возвращения по случаю совпадения с пятницей удался и Колодец коий раз ласкал себя мыслью о том, что не убоялся возвысить процент отдачи долга, опасался бунтанут - ничего, съели и утерлись, куда денутся. Прикинул на глазок влезет ли персик-богатырь в рот разом, без откусывания и запихнул сладкоблестящий плод ложкой, раздувая щеки. В этот момент и вошла Гречневая. Колодец не то что говорить, дыхнуть не мог. Бу-бу-бу-му-му! повел рукой, предлагая сесть.
- Недосуг мне рассиживаться, - Гречневая по виду напоминала наизнаменитейшую актрису и не только в городе или стране, а всемирно, так сказать, известную; наметанным глазом определила предназначенный ей пакет, ухватила пальцами в кольцах и в ответ протянула Колодцу прозрачный отечественный пластиковый конверт безо всяких рисунков, глубоко функциональный и скромный, а внутри сверток бумажный... Колодец не справился с персиком, из угла рта вытек струйкой сладкий сок и закапал квитанцию. Мордасов припал к пакету-дару и повел носом.
- Угорек там, копченый, - подмигнула Гречневая и, желая весомее угодить Мордасову, присовокупила, - для бабули, Сан Прокопыч. Спрячь сей момент, не то Настурция нагрянет, умнет дочиста. Притыка-Горемыка до угря охоча, а отказывать себе не привыкла.
Тут Мордасов по-первости впечатления совладал с персиком и выдавил напоминающее - а кто ж себе откажет в здравом-то рассудке? но персик так просто не дался, забил липким куском дыхалку, Колодец кромешно закашлялся, прошибло потом под волосьями на лбу и даже слеза выкатилась из близоруко сощуренного глаза.
