Я постучал в дверь и стал терпеливо ждать. Если бы я курил, то успел бы прикончить пару сигарет, прежде чем услышал глухой мужской голос.
— Назовите себя, — приказали из-за двери.
— Передайте — приехал Максим… Молчание. Шаги удалились. Потом снова приблизились, и тот же голос велел:
— Подойдите к окну…
Я обогнул угол дома и встал напротив окна. Оно было зашторено, и я увидел, как справа колыхнулась гардина. Потом штора поехала вбок и к стеклу прильнула Велта. Испуг на ее лице сменился удивлением, она грустно улыбнулась.
Я вошел в сени, где пахло свежезасоленными огурцами. Она стояла в проеме дверей и жестом пригласила войти в комнату. Вокруг с лаем носилась белая болонка.
Того, кто говорил со мной, как из бочки, не было. Возможно, он находился за занавеской, разделяющей большую комнату на две половины.
Мы сели на диван, и я окинул взглядом жилище. Чистое, по-городскому обставленное. На стене часы с гирями и кукушкой. За стеклами стенки книги вперемежку с посудой. Ружья нигде не было видно.
— Сегодня в четыре хоронят вашего мужа, — сказал я и поднялся с дивана. — В два надо быть в морге, в «Гайльэзерсе».
Все. Говорить больше не о чем. Я смотрел на Велту, на уложенные пирожком светлые волосы и два завитка, нежно подрагивающие у виска.
Хотелось не только защитить эту женщину, но и самому попросить у нее защиты. Но я знал, что ничего хорошего в этом мире мне не положено, не заслужил. Я снова уселся на диван и стал ждать ее реакции.
Из двери, которую скрывала большая кафельная печка, вышел мальчуган в синих трусиках и маечке с изображением волка и зайца. Он остановился в середине солнечного пятна и стал с интересом разглядывать меня.
— Денис, иди в кровать, — сказала Велта и повела сына в другую комнату.
— На чем мы поедем? — спросила женщина, когда вернулась в гостиную.
— На моей машине.
— Мой брат Гунар тоже хочет поехать. Это возможно?
Я ответил, что нет проблем, однако поинтересовался, с кем останется сын. С ним обещала побыть ее хорошая знакомая, которой она сейчас же позвонит.
Из-за ширмы вышел брат Велты — рыжий лобастый крепыш. О таких говорят: одним ударом быка валит. Он был в тельняшке и спортивных брюках.
Пока они собирались, я сидел за столом и хрумкал соленые огурцы с картошкой. Потом умял целую миску изумительного деревенского творога.
Без пятнадцати девять тронулись в путь. Правда, после небольшого маневра: я вышел первым и направился за своей машиной, а они — прямиком к железнодорожному вокзалу. Там и встретились.
