К шагам и всхлипываниям Стаса неожиданно прибавились стоны нашего третьего сокамерника. Мы несколько раз попытались с ним заговорить, но он никак не реагировал, только сгибал и вытягивал ноги, да стонал. Неплохая у нас компания.
Спустя час или полтора, дверь, наконец, открылась, и серьезный старшина принес еду. Пищей эту страшную бурдамагу можно было назвать с большой натяжкой. Первое и второе друг от друга почти не отличались. И представляли собой неизвестно что. Стас принялся заискивать перед милиционером, он смотрел на него с надеждой, как иудеи на Моисея и выпытывал только одно: «За что меня посадили»?
Старшина не знал ответа на этот вопрос, или не захотел выбалтывать страшную тайну.
– Придут следователи, у них и спросишь, – отговаривался он.
Такой ответ Стаса никак не устраивал, он опять запричитал и чуть не грохнулся перед невысоким милицейским чином на натруженные колени. Разносчик еды поспешил ретироваться.
Из всего обилия пищи я выпил только жидкость, именуемую чаем. Наш третий товарищ по несчастью тоже неожиданно попросил воды. Я дал ему его порцию и, наконец, увидел лицо. Оно было молодым, синим и угрястым. От еды юноша, как и я, отказался. Обе наши порции и свою, в придачу, предварительно получив разрешение, сожрал Стас.
– Это на нервной почве, – объяснил бедолага свой нездоровый аппетит.
После еды Стас не успокоился, наоборот, у него прибавилось красноречия. Он рассказал мне нехитрую историю своей жизни, о том, как он ездил на северную вахту, про Ленку, про ее соседа Витьку и о том, почему и как сильно он его ненавидит. Дослушать до конца мне не дал хмурый старшина, он отвел меня в комнату для допросов и сдал на руки Полупану.
Сегодня милиционер не показался мене таким уж страшным. Он выглядел свежо и энергично.
– Ну, что, подумал? – спросил майор, тоном отца, выпускающего нерадивого сынка из угла.
– О чем?
– О жизни. Говорят, в первую ночь в камере многое начинаешь понимать.
– За ночь понимания у меня не прибавилось. Я ни в чем не виноват.
– Упрямец.
Пришел Ситдиков. От него пахло потными подмышками.
Все началось по новой – одни и те же вопросы по нескольку раз, одни и те же угрозы. Минут через пятнадцать спрашивать было уже не о чем. Потекла какая-то бессмысленная беседа.
– Вот ты говоришь, что выбивать долги не твое дело, – нашел тему Полупан. – А в чем заключается твоя основная работа?
Я стал рассказывать им про бренды, логотипы и слоганы. Ребята страшно всем этим заинтересовались, а когда узнали, что я придумал марку “Cabinet”, стали смотреть на меня с уважением. А может, мне это только показалось.
