— Шкатулка ценная?
— Думаю, что да. Она искусной работы и выложена золотом: флорентийская работа времен Ренессанса. — На середине непривычного слова она было споткнулась, но в конце концов все же справилась с ним. — На крышке изображена любовная сцена.
— Шкатулка застрахована?
Она покачала головой и скрестила ноги.
— Мы не считали это необходимым. Шкатулку почти никогда не вынимали из сейфа. Мы никак не думали, что сейф могут взломать.
Я попросил разрешения осмотреть сейф. Миссис Чалмерс сняла со стены примитивную картину с индейцами и испанскими солдатами; под ней оказался большой сейф, вмонтированный в стену. Повернув несколько раз диск, она открыла сейф. Заглянув через ее плечо, я увидел цилиндрическую выемку в стене, напоминающую ствол шестнадцатидюймовой пушки, и такую же пустую.
— Где ваши драгоценности, миссис Чалмерс?
— У меня их не так много, я ими никогда не увлекалась. А те, что есть, я храню в своей комнате в футляре. Футляр я брала с собой в Палм-Спрингс. Мы были там, когда шкатулку похитили.
— Давно вы хватились шкатулки?
— Дайте подумать. Сегодня вторник, я спрятала шкатулку в сейф в четверг, вечером. На следующее утро мы отправились в пустыню[2]. Шкатулку, скорее всего, украли после нашего отъезда. Так что выходит, дня четыре тому назад, а то и меньше. Вчера вечером, когда мы вернулись, я заглянула в сейф — шкатулка исчезла.
— Что побудило вас открыть сейф?
— Не знаю, — сказала она и повторила: — Право же, не знаю, — и тут я ей не поверил.
— А у вас не возникала мысль, что шкатулку могут украсть?
— Нет. Разумеется, нет.
— Ну, а что вы скажете о вашем слуге?
— Эмилио не брал шкатулку. Я ему абсолютно доверяю.
— У вас что-нибудь пропало, кроме шкатулки? Она задумалась.
— Пожалуй, ничего. Кроме писем, конечно, знаменитых писем.
— А они представляют ценность?
— Как я уже говорила, для моего мужа. Ну и разумеется, для его матери. Но она умерла давно, в самом конце войны. Я ее не знала, — сказала миссис Чалмерс расстроенно, словно, не получив в свое время благословения свекрови, она до сих пор чувствовала себя обделенной.
— А зачем грабителю могли понадобиться письма?
— Не спрашивайте меня. Скорее всего, потому что они лежали в шкатулке. — Она скорчила гримаску. — Если вы их найдете, не трудитесь возвращать. Я их все, или почти все, много раз слышала.
— Слышали?
— Муж любил читать их Нику.
— Где ваш сын?
— Зачем он вам?
— Я хотел бы с ним поговорить.
— Это исключено. — Она снова помрачнела.
