— Не удивлюсь, — ответил Марбург, пожалуй, с чрезмерной готовностью. — Я не раз видел его под кайфом. То ли выпивши был, то ли наркотиков наглотался.
— Вы видели его когда-нибудь с дочкой Себастьяна?
— Нет, ни разу.
— Я знаю, что он частенько подвозил ее.
— Это верно. Летом она проводила здесь много времени. — Он помолчал, затем вопросительно посмотрел на меня. — Думаете, он спал с ней?
— Я еще не пришел к какому-то определенному выводу.
— Ну-у, если вы сумеете навесить ему это...
Мне не понравилось такое его рвение.
— Сбавьте обороты. Я не собираюсь добывать факты, угодные вам.
— Никто и не просит вас об этом. — Однако голос у него был сердитый. Мне показалось, что сердится он на себя за то, что говорил со мной чересчур откровенно. — Если вы здесь все закончили, я отвезу вас домой, черт бы вас побрал.
— Ну, раз вы предлагаете мне это в столь изысканных выражениях...
— Не обязан быть изысканным. Я — серьезный художник, а от всего остального меня увольте.
Несмотря на дурные манеры Сидни Марбурга, я почувствовал к нему определенную симпатию или терпимость, граничащую с симпатией. Возможно, на Рут, которая была почти на двадцать лет старше, он женился и из-за денег, выгодно продав себя. Но как прожженный торговец, он сохранил значительный процент себя самого как личности исключительно для собственного пользования.
— Звучит, как своего рода Декларация Независимости, — заметил я.
Сердитое выражение у него на лице сменилось улыбкой, в которой, однако, читалось недовольство собой.
— Ну ладно. Поехали. Я не хотел показаться грубым. — Мы подошли к его «мерседесу». — Где вы живете?
— В Западном Лос-Анджелесе, но мне нужно не домой. Моя машина в Вудлэнд-Хиллз.
— Там, где живет эта девушка Себастьян, да?
— Да.
— А что с нею? Шизофреничка?
— Пытаюсь выяснить.
— Желаю вам успеха. Простите, что я немного вспылил минуту назад. Рад подвезти вас. Но эта их усадьба вызывает у меня неприятные ассоциации.
Словно надеясь навсегда избавиться от них, оставив позади, он с ревом запустил мощный двигатель «мерседеса». Взяв с места в карьер, мы вихрем пронеслись по берегу озера, дамбе и длинному зигзагообразному спуску к воротам, у которых Марбург резко нажал на педаль, и со скрежетом тормозов машина замерла как вкопанная.
— Отлично, — заметил я. — Заслужили медаль за храбрость и отвагу, проявленную в боевых вылетах.
— Извиняюсь, если напугал вас.
— У меня было два нелегких денечка. Надеялся, что хоть сегодня переведу дух.
