Я пошел на кухню и попросил миссис Перес приготовить мне незамысловатый сэндвич с сыром. Она поворчала, но приготовила. Я съел его стоя, опираясь на холодильник. Миссис Перес не пожелала разговаривать о семейных треволнениях. Видимо, она суеверно верила в то, что несчастья только увеличиваются, если о них говорить. Когда я попытался расспросить ее о привычках Тома, она понемногу перестала понимать мой английский.
Дик Леандро поднялся наверх к Эллен. Судя по всему, он чувствовал себя здесь как дома. Я походил по залу для приемов. Было девять часов, и ждать я больше не мог.
Я ехал по дороге к «Виду на океан» и лицемерно доказывал самому себе, что я чист в этой истории с деньгами, что причин для беспокойства о Хиллмане, который не является моим клиентом, нет и что, помимо всего прочего, у меня нет никаких доказательств того, что миссис Браун и ее муж как-то связаны с этой попыткой вымогательства.
Над океаном опустилась глубокая ночь, только шум волн выдавал его близкое присутствие. Я оставил машину недалеко от мотеля Дака и в темноте, не зажигая карманного фонаря, который прихватил с собой, добрался до него.
Офис был освещен. Над дверью висел неоновый знак «Есть свободные места». Стараясь не попасть в полосы света, я прошел прямо к коттеджу номер семь. В нем было темно. Я постучал, но ответа не получил. Воспользовавшись найденным ключом, я вошел и захлопнул за собой дверь.
Миссис Браун была в комнате. Я споткнулся о ее ноги и чуть не упал на нее. Пришлось зажечь фонарь. В его неверном луче я увидел, что она лежит в платье с мерцающими блестками. В светлых волосах запеклась кровь, напоминая смолу. Все лицо было покрыто кровоподтеками и изуродовано; она выглядела до смерти избитой. Я потрогал ее руку — рука была холодной. После этого я убрал свет фонаря с ее оскаленного рта.
Луч прыгнул по стенам, газетным обрывкам, валявшимся на полу. В футе от кровати я обнаружил большой затянутый ремнями картонный чемодан и две коробки. В одной из коробок была бутылка дешевого вина, в другой — засохшие сэндвичи.
Я отпустил ремни на чемодане и открыл его; от содержимого исходил запах, достойный сожаления. В нем были мужские и женские вещи, сваленные без разбору, грязные шорты и комбинации, ржавые лезвия для безопасной бритвы и тюбик крема, бутылочка с краской для бровей и ресниц, пара платьев и дамское белье. Здесь же лежал мужской поношенный синий костюм с этикеткой какого-то магазина. В карманах его не было ничего, кроме табачных крошек, но во внутреннем нагрудном я обнаружил согнутую визитную карточку с едва различимым шрифтом на дешевой желтой бумаге:
