— Как давно это было?
— Около шестнадцати лет назад. Мы приехали втроем, после того как я вышел в отставку. Я и еще один инженер основали здесь собственную фирму — «Технологическое предприятие». Мы достигли значительных успехов, поставляя военное оборудование, а впоследствии сотрудничая с НАСА. Не так давно я смог выйти в полуотставку.
— Не молоды ли вы для отставки, мистер Хиллман?
— Возможно. — Он отвел взгляд в сторону, дав понять, что разговор о нем самом неуместен. — Я бываю в офисе каждый понедельник, много играю в гольф, хожу на охоту, плаваю. — Выглядел он уставшим от жизни. — Этим летом я обучал Тома высшей математике. Этого не проходят в его высшей школе, а ему понадобилось бы, если бы он поступил в Калифорнийский технологический. Я сам там учился. Мы состоятельные, образованные люди, граждане первого класса...
Этим он, возможно, хотел сказать: как же мог мир впутать нас в такое грязное дело? Наклонившись вперед, Хиллман закрыл лицо руками.
В нише зазвонил телефон. Обегая стол, я услышал уже второй звонок и в дверях чуть не сбил с ног маленькую женщину, вытиравшую руки о передник.
— Я послушаю, — сказала она.
— Нет, я сам, миссис Перес.
Она удалилась в кухню, а я закрыл за ней дверь и осторожно снял трубку.
— ... Что это? — спросил мужской голос. — У вас на линии ФБР или кто-то еще?
Голос был с западным акцентом, немного подвывал и растягивал слова.
— Конечно, нет. Я соблюдаю условия, изложенные в письме.
— Надеюсь, я вам могу доверять, мистер Хиллман? Если я почувствую, что наш разговор подслушивают, я положу трубку, и — прощай, Том!
Угроза эта прозвучала как-то легковесно, со своеобразным привкусом удовольствия, с которым человек вел дело.
— Не вешайте трубку! — Голос Хиллмана был и умоляющим, и недоброжелательным одновременно. — Я достал для вас деньги. Они будут у меня в ближайшее время, и я их передам вам, когда скажете...
— Двадцать пять тысяч мелкими деньгами?
— Нет ни одной купюры крупнее двадцати долларов.
— Не помеченные?
— Я сказал уже, что подчинился вашим условиям. Безопасность моего сына — единственное, что заботит меня сейчас.
— Рад, что вы ясно представляете себе ситуацию, мистер Хиллман. Мне, собственно, не очень приятно проделывать это с вами, и особенно не хочется доставлять неприятности вашему милому мальчику.
— Том сейчас с вами? — спросил Хиллман.
— Более или менее. Поблизости.
— Может быть, мне можно с ним поговорить?
— Нет.
— Откуда я тогда узнаю, что он жив?
